— Младлей Романова, что вы можете сказать в свое оправдание?
— Простите товарищ майор я не понимаю зачем должна оправдываться, — пилот действительно не понимала в чем ее вина.
— Ну как же! Вы подвергли опасности важное задание. Своими действиями вы подставили сослуживцев. Они, как и полагается советским солдатам не бросили вас и вполне вероятно погибли бы сами в попытке спасти вас, — внимательно комиссар наблюдал за реакцией провинившейся. Для него она заочно была виновна. Система не ошибается. Случайно оказаться в этой комнате невозможно.
— Я провалилась в тоннель Роя. Я не могла знать, что под моим МД целая пещера. Все это есть в моем рапорте, — едва сдерживаясь от колкости в адрес упитанной тыловой крысы произнесла Саша.
— Допускаю это. Но по показаниям остальных из вашей группы вы нарушили строй и задержались при маневре отхода с позиции. Это в свою очередь повлекло ваше падение. Не станете отрицать?
— Нет. Увлеклась боем товарищ майор.
— Бывает. А как объясните потерю Су-27 в не самой критической ситуации?
— Боевая ситуационная необходимость.
— Понимаю, — сотрудник собственной безопасности часто покивал головой соглашаясь. — Младлей, а вы можете объяснить свои отношения с пилотом ООН капитаном Ханом?
— Отношения? — Александра удивилась, что Хана приплели к разбирательству.
— Ну да. Сначала он спасает вас в схватке с классом IV, потом вы проигрываете ему на Кубке ООН, ну и последнюю встречу он на руках вытаскивает вас из боя. Мне кажется для простых знакомых это довольно много. Зачем пилоту ООН рисковать своей жизнью и дорогостоящим доспехом ради вас?
— У него синдром героя. Вечно тянет на подвиги, — комиссар заметил неуверенность в голосе и решил давить дальше.
— А я думаю, что вас связывают более тесные отношения и связь между военнослужащим Советской Армии и офицером враждебно настроенной нам организации недопустима, — твердый голос не допускал иного толкования событий. — Обычно недопустима…
Дополнение вынудило Сашу поднять брови в изумлении. Это что было?
— Товарищи из КГБ хотели бы поговорить с тобой насчет сотрудничества капитана Хана и нашего государства.
— Сотрудничества? Хотите, чтобы я просила его сливать нам информацию?
— Это называется шпионить или работать на благо СССР. Это ваше новое задание с самым высоким приоритетом.
— Он не пойдет на это. Слишком принципиален. — Романова осознавала, что выбора у нее нет, но не могла просто так принять уготованную участь.
— Да, принципиален. А еще честен, добропорядочен и несклонный к импульсивным поступкам, — майор поднял со стола лист бумаги с вензелем ОСЗ и печатью с грифом «совершенно секретно». Видимо разведка постаралась. — Но все это не имеет значения. Вы явно небезразличны капитану.