- Лошадь где, дома?
- Нет, здесь, во дворе, под седлом.
Чувствовалось, Гиясэддинов хотел еще что-то сказать Хосрову, предупредить, чтобы был осторожен в дороге: как-никак - ночь, кругом горы, а в горах... Но он промолчал, посчитав свои наставления и напутствия излишними. Он смотрел в глаза Хосрова, Хосров - в его глаза. Они и без слов отлично понимали друг друга.
- Девушка, наверное, уже спит,- заметил Балахан, бросив мельком взгляд на стенные часы.- Одиннадцатый час.
- Это было бы к лучшему,- сказал раздумчиво Гиясэддянов.- Тридцать километров пешком, на своих двоих, потребуют от нее напряжения всех ее сил. А ведь Рухсара, я повторяю, горожанка. Сон, хоть и короткий, перед дорогой пошел бы ей на пользу.- Он протянул Хосрову руку: - Счастливого пути и удачи! Береги девушку! Помни, ты отвечаешь за нее головой. Иди, буди Рухсару! Потом зайдешь сюда за оружием.- Он скосил глаза на шахматную доску, улыбнулся: - Мат ты мне поставишь в следующий раз.
Приказал Балахану:
- Помоги ему быстренько собраться, достань патроны, карабин!
Хосров был уже в дверях.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Селение Ахмедли, где родился Хосров, находилось на самом краю Карабахского нагорья, вблизи границы с Арменией.
Деревенские старики рассказывали... Лет сто пятьдесят тому назад из Иранского Азербайджана, из города Тавриза, приехал в эти места переселенец по имени Молла Ахмед, служивший некоторое время моллой в одной из мечетей Тазриза, человек средних лет, которого трезвый природный ум и пристрастие к чтению не только религиозных книг заставили в конце концов разочароваться в догматах ислама. Продолжая верить в аллаха (но в своего - действительно мудрого, доброго, справедливого, не запятнанного деяниями тех, кто из-за корысти выдает себя за его слуг на земле), он решил порвать со своей профессией священнослужителя, считая ее шарлатанской, что и сделал, но тем навлек на себя гнев высшей духовной верхушки Тавриза, городских молл и знати.
Однажды ночью толпа религиозных фанатиков, предводимая городским кази, подожгла его дом. Молла Ахмед едва спасся от огня пожара и града камней разъяренных мусульман. К счастью, он успел захватить свои сбережения - золотые монеты, зашитые в кушаке.
У него были друзья, которые укрыли его. Они посоветовали ему поскорее покинуть город, снабдили его всем необходимым для дороги, дали ему хорошую лошадь.
И Молла Ахмед уехал в Джульфу. Но и здесь, в относительной дали от Тавриза, он не мог избавиться от неприятных последствий своего смелого шага. Проклятие высших исламских духовников преследовало его и здесь. Молла Ахмед был вынужден покинуть и Джульфу.