Я испуганно охнула и подалась вперед, но немного успокоилась, заметив, как снег осветился фиолетовым сиянием. Портал?
Олли махнул рукой в ответ и рассмеялся:
– Не знаю, наступит ли тот день, когда я смогу торжественно надраться на твоих похоронах… родственничек!
– Родственник? – решила уточнить степень этого самого родства я, раз уж разговор свернул в ту степь.
– Эм-м-м… – Олли задумался. – Получается, что он мой двоюродный дедушка.
– Сложные у вас с дедушкой взаимоотношения… – философски заметила я, вспомнив пожелания двоюродного внучка наконец спровадить своего косвенного предка на тот свет.
– Какие дедушки, такие и отношения! – рыкнул дракон, таким взглядом глядя на край башни, что в мою честную душу закралось подозрение, что если бы Лаллин все еще стоял там… скинул бы его внучок!
Впрочем, не сказать, что я его осуждаю. Или не понимаю…
Подозреваю, что Лаллин Черное Золото за свою долгую жизнь накосячил везде, где только можно, и сплясал на любимых мозолях о-о-очень многих! Фейри есть фейри.
– Олли, если ты уже наградил своего предка всевозможными эпитетами, то, может, все же вернемся в замок? – холодно спросил Ильф.
– Это и твой предок тоже, – наставительно заметил Златогривый, но все же щелкнул пальцами, и нас охватило серебристое сияние. Туман портала заволок все вокруг, а когда рассеялся, первое что я ощутила – это тепло. И как же мне стало хорошо!
Спустя полчаса мы сидели в одной из гостиных перед ярко горящим камином, и Олли, крутя в руках два браслета, читал лекцию.
Уже минут десять. И надо признать, примерно минуты с третьей эта речь начала навевать на меня сон. С каждым мигом все упорнее и упорнее!
– Итак, кроме регулятора уровня эмпатического контакта, тут есть еще и вот эта штучка, которая отвечает… – заунывным тоном бубнил Златогривый, зачитывая нам текст с какой-то бумажки.
– Олли! – наконец не выдержал Ильф, сидящий в кресле напротив. – Может, мы сами прочитаем, а?
– Вы должны знать, на что идете, когда это надеваете!
– Мы знаем. Ну или узнаем… – сонно отозвалась я, плотнее заворачиваясь в свой плед. Все же после открытого всем ветрам ритуального зала было крайне сложно согреться.
Ильфрисэйн прошелся по комнате, остановился возле меня и сначала укутал плечи своим пледом, а после, оперевшись ладонями на спинку моего кресла, сказал:
– Олли, поверь, мы подойдем к делу серьезно и обстоятельно!
– Ага, – снова пробормотала я что-то одобрительное, понимая, что очень хочу спать!
Вот очень. Так, что прямо сейчас отрублюсь в этой самой комнате, и плевать, что место неподходящее и поза неудобная.