Киру это не удивило: она понимала, что собеседника больше интересует информация, связанная с борсханской экспедицией.
– А как вы чувствуете себя после сеансов доктора Вольфсберга? – подтвердил он ее соображения следующим вопросом.
– Как будто разворошили спокойный улей с пчелами. Улей – это мой мозг, а пчелы – мои мысли.
– У вас образное мышление!
– Наверное. Я вспомнила многие рассказы отца, больше того, они стали мне сниться, причем в цвете… Зачастую, это кошмары! Но про карту я ничего не вспомнила…
Фуке кивнул.
– Ничего, через некоторое время все ваши воспоминания восстановятся, и вы сможете отыскать в них то, что надо. По крайней мере, так уверяет доктор Вольфсберг. А я ему верю.
Кира молчала. Пьер Фуке смотрел, как по зеленоватой глади пруда с грациозной ленцой скользят лебеди, и задумчиво покачивал чашкой с остатками кофе на донышке, будто собирался вывернуть содержимое в блюдце и погадать на кофейной гуще.
– Вы ведь поделитесь со мной, когда это произойдет? – наконец нарушил молчание он.
– Конечно, – кивнула Кира.
– Помните, мы с вами партнеры, мое предложение о французском гражданстве остается в силе. К тому же, по праву первооткрывателя, вы, как наследница геолога Быстрова, получаете долю в разведанном им месторождении. Это, без всякого преувеличения, королевское вознаграждение. Но, учитывая борсханскую специфику, вам не удастся реализовать этот актив без мощной юридической и, гм… силовой поддержки.
– Я это понимаю. Но с моим отцом работал напарник, француз… Какова его судьба? Ведь он тоже пользуется правом первооткрывателя… Как я понимаю, они подружились – однажды он заколол напавшую на отца обезьяну…
Фуке криво улыбнулся.
– Бойтесь благородных помыслов – они идут от сердца, минуя разум, а потому чаще ошибочны и приносят только неприятности. Это преступник, дезертир из Иностранного легиона, тайный сотрудник контрразведки Борсханы по прозвищу Рафаил. В силу юридических тонкостей он не пользуется правом первооткрывателя. И вообще, вам лучше вычеркнуть его из памяти!
– Но почему?
Майор помолчал, барабаня пальцами по столу и, очевидно, что-то взвешивая на весах целесообразности.
– Отвечаю на ваш вопрос: и DRM, и БББ узнали о вас от Рафаила.
– Вот как?! Но экспедиция закончилась в начале девяностых!
– Да. Только он из нее не вернулся – пропал в джунглях. Нашли его лишь через двадцать лет. Тогда-то он и заговорил. Иначе, ни о месторождении, ни о карте, ни о вас никто бы ничего не узнал, – в сердцах сказал Фуке.
А про себя подумал: «Для вас с отцом так было бы гораздо лучше…»