Она не видела его много лет и все же, за миг того, как разглядеть в полутьме лицо, узнала:
– Конни… – на выдохе догадалась Лара.
В мыслях ее успело мелькнуть, что у настоящей барышни тотчас должны подкоситься коленки, и она непременно обязана лишиться чувств. Но Лара полагала себя не барышней, а деревенской девчонкой, простой и искренней. Против воли губы ее растянулись в улыбке, и она радостно взвизгнула:
– Конни!
И, не помня себя, бросилась к нему, с разбегу повиснув на шее:
– Поверить, не могу, что это ты! Как? Откуда?
Он встретил ее смехом:
– Ларка… ты все такая же!
Смех у него, пожалуй, изменился, и голос был теперь не такой мальчишески-звонкий. И каким же он стал сильным и высоким: у Лары даже в голове загудело, когда он, подхватив ее за талию, закружил над полом.
А когда поставил наземь, она, наконец, сумела рассмотреть его лучше.
Главное, что изменилось в нем, так это глаза: не было уж той нахальной самоуверенной усмешки. Он стал серьезнее, меж бровей залегла морщинка, а взгляд был полон мучительных раздумий, будто он решал и не мог решить арифметическое упражнение. И стричься он начал по-новому. А уж как лихо зачесывал волосы!.. Именно такие мужчины сопровождали красивых дам на страницах «Paris modes». И одет так, что Лара, спохватившись, скорее отступила назад, чтобы не запачкать его легкую тройку своим вымокшим платьем.
И тогда-то ясно поняла, что он приехал не один. Такой великолепный господин, каким стал Кон, просто обязан сопровождать столь же блистательную даму. Похожую на Даночку. И ведь Дана именно его узнала на рисунке, именно его!
Правда, был еще господин Харди, Данин жених, который совершенно не вписывался в собранную Ларой картину…
Одно она ясно понимала: Кон неспроста явился именно сегодня. В один день с Ордынцевыми. Да еще и после того, как Ворон предупредил о беде.
– Какой же ты стал, Конни… – то ли восхищаясь, то ли сожалея, произнесла Лара вслух.
Но он ее упавшего настроения не заметил, искренне радуясь встрече:
– А вот ты ничуть не изменилась. Ну, ни капли! – Как в детстве он тронул указательным пальцем чуть вздернутый Ларин нос. – Даже привычек своих не забыла: так и знал, что в этот час застану тебя у лодочного сарая!
Надо сказать, Лару это замечание несколько задело: в последний раз они виделись, когда она была подростком – тощим, с острыми локтями и разбитыми коленками. Да еще и обритой наголо, потому как тем летом подхватила где-то вшей, и маменька, разозлившись, просто остригла ей косы. Без лишней скромности Лара считала, что за прошедшие годы она значительно похорошела.