Потому что он не хотел... Никак не хотел, даже назло Воозу, взять себе жену, вокруг которой поднялся такой шум. Она ведь была чужая, и не похожа на них, и все такое.
И вот они жили-поживали и добра наживали. От этой встречи Руфи и Вооза и пошел дом Давидов. Они для нас очень много значат. Их дом — это мой народ. А их сын был... Дай-ка подумаю... Это было... Давид был их внуком, сыном их сына. И оттуда мы все пошли...
Это все рассказывалось целых семь с половиной минут без перерыва.
Д.: Почему это твоя любимая история?
С: Это все рассказы о моей семье. И так было положено начало нашему дому (родословной, генеалогическому древу).
Д.: Была ли Руфь довольна таким решением,—что говорят свитки?
С: Да, она была довольна, потому что, говорят, будто она вышла и возвестила Воозу, чтобы он узнал, что таков ее выбор. И тот родственник и Вооз вместе преломили хлеб, и все было решено. А затем тот публично отказался от своих прав.
Д.: Ну вот, а если бы она не пришла вместе с Ноеминью, она никогда бы не встретила Вооза.
С: Встретила бы. Это случилось бы, так или эдак.
Д.: События вроде этого предопределены— ну, чтобы люди соединились?
С: Если есть долги, по которым надо расплатиться, — не важно, добром или злом, они должны быть уплачены. И такие события непременно произойдут. А мы должны вынести урок из них. И научиться не уклоняться от них, пусть от этого бывает много боли и душевных страданий. Если получится просто сделать все возможное в твоем положении и извлечь из этого урок, получится немыслимое благо.
Д.: То есть не сопротивляться, а соглашаться.
С: Да.