вне зависимости от того, кем мы являемся, и откуда мы пришли.
Разум по своей природе, как и следовало ожидать, может объяснить все, что происходит, в рамках его идеи мира. Союзник — это нечто такое, что находится вне его обозрения, вне царства
разума. Он может наблюдаться только в центре
воли в те моменты, когда наш обычный взгляд остановлен. Поэтому правильно было бы сказать, что это —
нагуаль. Маги, однако, могут научиться воспринимать союзников крайне сложным образом, и, поступая так, они оказываются слишком глубоко погруженными в новую точку зрения. Чтобы защитить тебя от такой судьбы, я не представлял тебе союзников так, как обычно это делают маги. Маги после многих поколений использования растений силы в своих взглядах научились объяснять все, что было для них объяснимым. Я сказал бы, что маги, используя свою
волю, добились расширения своих взглядов на мир. Мой учитель и мой бенефактор были ярчайшими примерами этого. Они были людьми огромной силы, но не были людьми знания. Они так и не разорвали границ своего огромного мира, и поэтому никогда не прибыли к целостности самих себя. Тем не менее, они знали об этом. Не то, чтобы они жили, отклонившись от правильного пути и претендуя на что-то выше своих возможностей; они знали, что шагнули мимо лодки, и что только в момент их смерти вся загадка будет полностью раскрыта им. Магия дала им только мимолетный взгляд, но не реальные средства для достижения этой неуловимой целостности самого себя.
— Я дал тебе достаточно из описания мира магов, не позволив зацепиться за это. Я говорил, что только когда помещаешь один взгляд напротив другого (одну картину напротив другой), можно проскользнуть между ними и прибыть к реальному миру. Я хочу сказать, что целостности самих себя возможно достичь только если полностью понимаешь, что мир — это просто точка зрения, вне зависимости от того, принадлежит ли эта точка зрения обычному человеку или магу.
Именно здесь я уклонился от традиции. После целой жизни борьбы я знаю, что действительно важным является не просто научиться новому описанию, но прибыть к целостности самого себя. Следует прибыть к нагуалю, не покалечив тоналя и, превыше всего, не покалечив своего тела. Ты принимал эти растения, следуя точным этапам, через которые прошел я сам. Единственным отличием было то, что вместо того, чтобы погрузить тебя в них, я остановился, когда решил, что ты накопил достаточно взглядов на нагуаль. Именно по этой причине я никогда не хотел обсуждать с тобой твои встречи с растениями силы и не позволял тебе привязываться к разговорам о них. Не было смысла детализировать невыразимое. Это были настоящие экскурсии в