— И что, маг может, например, отправиться на Луну?
— Конечно может, — ответил он. — Но он не сможет принести оттуда мешок камней.
Мы посмеялись и пошутили об этом, но его заявление было сделано совершенно серьезно.
— Мы прибыли к окончанию объяснения магов, — сказал он. — Прошлой ночью мы с Хенаро показали тебе две последние точки, образующие целостность человека, — нагуаль и тональ. Однажды я говорил тебе, что эти две точки находятся вне нас, и в то же время это не так. Это парадокс светящегося существа. Тональ каждого из нас является просто отражением неописуемого неизвестного, наполненного порядком, а нагуаль каждого из нас является только отражением неописуемой пустоты, которая содержит все.
Теперь ты должен сидеть на месте предрасположения Хенаро до сумерек. К тому времени ты должен поместить объяснение магов на подобающее ему место. Пока ты сидишь здесь сейчас, у тебя нет ничего, кроме силы твоей жизни, связывающей вместе этот пучок чувств.
Он поднялся.
— Задача завтрашнего дня в том, чтобы погрузиться в неизвестное тебе самому, а мы с Хенаро проследим за тобой, не вмешиваясь, — сказал он. — Сядь здесь и выключи свой внутренний диалог. Ты можешь собрать силу, необходимую для того, чтобы развернуть крылья своего восприятия и полететь в эту бесконечность.
4
Предрасположение двух воинов
Дон Хуан разбудил меня на рассвете. Он вручил мне флягу с водой и сумку с сухим мясом. Около двух миль до места, где я два дня назад оставил машину, мы прошли молча.
— Это путешествие — наше последнее путешествие вместе, — спокойно сказал он, когда мы подошли к машине.
Я ощутил в животе сильный толчок. Я знал, что он имеет в виду.
Пока я открывал дверцу, он стоял, прислонившись к переднему бамперу, и смотрел на меня с таким чувством, какого я в нем еще не знал. Мы сели в машину, но прежде, чем я завел мотор, он сделал несколько замечаний, которые я прекрасно понял. Он сказал, что есть еще пара минут, чтобы посидеть в машине и коснуться некоторых чувств очень личного характера.
Я сидел спокойно, но мой дух был обеспокоен. Мне хотелось сказать что-нибудь такое, что помогло бы мне хоть немного успокоиться. Но напрасно я искал подходящие слова, формулировку, которая выразила бы то, что я «знал» без слов.
Дон Хуан заговорил о маленьком мальчике, которого я знал когда-то, и о моих чувствах к нему, которые не менялись со временем и расстоянием. Дон Хуан сказал, что он уверен, что всегда, когда я думаю об этом мальчике, мой дух радостно вздрагивает, и я без следа эгоизма и мелочности желаю ему всего самого лучшего.