Чайник засвистел.
— Я не тот мужчина, которым себя считал. — Эллиот повернулся и выключил конфорку. — Вижу, как он разговаривает с твоим братом, и понимаю, что он в порядке. Парень даже не вспоминает о содеянном. Я начинаю подумывать о «Нортиле», — он налил воду в чашки.
— У меня было ощущение, что ты попросишь меня простить его, — сказала я.
Эллиот передал мне чай. Теплая чашка в моей ладони.
— Я не Иисус, а обычный человек.
— Вся ситуация вышла из-под моего контроля вчера.
— Теперь это касается системы, а не только тебя.
Я прижала чашку к подбородку и посмотрела на доктора поверх края.
— До вчерашнего дня я даже понятия не имела, когда рассказывала историю в сотый раз. Уоррен считает себя Богом, обменивая и меняя правила.
— Бог не обменивает. Он дает и отнимает. Точка.
Кивнула. Конечно. Я же ни черта не смыслила в теологии. Эллиот забрал у меня чашку и оставил рядом со своей на столешнице.
Затем он поцеловал меня.
Мы и прежде это делали. Но в этот раз прикосновение его губ ощущалось по-другому. Напоминало вторжение. Его рот, язык, вкус зубной пасты и чая. Я прижалась к нему бедрами, толкнувшись в его эрекцию, сжав его. Эллиот отстранился, и наши губы разомкнулись с характерным звуком.
— Да, — произнесла я, — да.
Доктор втянул воздух через стиснутые зубы.
— Я не стану обычным трахом.
— Как и я. Не с тобой.
Он опустил руку между моих ног, вжимая в меня четыре пальца и потирая сквозь одежду. Я ахнула.
— Ты влажная?
— Да.
Был момент, когда Эллиот выглядел, словно у него появились сомнения. Их можно было прочесть на его лице. Мораль и нравственность. Нарушение приличий. Риск для его души. Я видела, как все это появилось, и наблюдала, как рушилось.
— Покажи мне, — потребовал доктор.
Сунула руку в штаны и прикоснулась к себе. Клитор набух от возможности заполучить мужчину передо мной. Наконец-то. Я откинула голову назад от чувствительности.
— Сейчас, Фиона. Сейчас.
Вынула руку и прикоснулась пальцем к его губам. Эллиот взял его в рот и слизал мои соки.
— Да простит меня Бог, — сказал он, падая на колени, — твой вкус напоминает рай.
Эллиот спустил мои штаны и прикоснулся губами между моих ног. Раздвинул их и закинул одну себе на плечо, простонав, поцеловал мой клитор.
Вот оно. Спустя все эти недели разговоров, пока мы сидели по разные стороны столов, сейчас я смотрела, как двигаются его руки, сминаются губы, светятся глаза — серовато-зеленый океан полностью их поглотил, и не так, как я представляла. Его голос, ранее звучащий у меня за спиной в глубинах гипноза, сейчас вместе с языком ударял по влажной плоти между моих ног. Руки не просто двигались, они поднимались по моему телу и хватали соски, не боясь причинить боль и скрутить их.