– Ну, милая, кое-кто мог бы сказать, что это ты говоришь с акцентом.
Я фыркнула и закатила глаза. Ким не обратила на это внимания, потому что была слишком занята, покрываясь румянцем до самых волос. Но Уайт заметил. Он выжидающе посмотрел на меня, как бы говоря: «Сделай с этим что-нибудь». Но я уже говорила, что ему не нужно меняться ради меня. Мне не было дела до его поведения.
– У меня урок, – я вытащила книги и обнаружила, что они насквозь промокли, словно в моем шкафчике случился потоп. Просто супер. Я вытерла их рукавом и захлопнула дверцу. – Еще увидимся.
Я развернулась и направилась к кабинету.
– Эй, погоди, – сбоку маячил Уайт, нагнавший меня в коридоре. – Мне нужно с тобой поговорить. Это ненадолго.
– Ладно. Говори.
Уайт коснулся моего плеча, и я вздрогнула. Он тут же опустил руку.
– Прости.
Мы стояли в конце коридора, и все ученики, проходившие мимо, смотрели в нашу сторону. Я все понимала. Им хотелось поглазеть на Уайта.
– Ты опять в черном.
– Что?
Он кивнул на мой свитер.
– Каждый раз, когда мы видимся, ты одета во все черное.
– Мне нравится черный цвет, – я прижала книги к груди. – Если тебя это не устраивает – можешь подать на меня в суд.
– Успокойся, это просто наблюдение, а не обвинение, – он достал из кармана одну помятую пачку «Скитлс», затем вторую. – Ты оставила это в моей куртке. Две пачки.
Он сказал это таким тоном, как будто я сама не видела очевидных вещей.
– Да, я знаю. Я их туда положила, – я постучала пальцем по виску. – Мой ум острый, как стальная ловушка.
Его взгляд скользнул по моему лицу, а в глазах пробежал знакомый мне игривый огонек.
– Если так, то, кажется, я в нее попался.
– Да уж, видимо, ты просто не можешь отключить свой флиртующий механизм.
– Извини. От старых привычек сложно избавиться, – он заметно смутился, но затем быстро вернулся к своему осторожному оптимизму и потряс упаковкой «Скитлс» у меня перед носом. – Ну так что это значит?
Я хлопнула его по руке, чтобы он убрал конфеты от моего лица.
– Моя мама учила меня, что нельзя возвращать одолженные вещи пустыми. Скорее всего, она имела в виду кастрюли для горячих блюд, но я подумала, что это правило применимо и к курткам.
Он нахмурился и сжал обе пачки в кулаке.
– Так это все? Единственная причина?
– Да, а ты что думал?
Что это из-за того, что я чувствовала вину за свою грубость по отношению к нему. Или, может, из-за того, что я чувствовала себя плохим человеком, принизив те его качества, которые, возможно, были основой его личности.
Он потер шею свободной рукой.
– Что это вроде как предложение перемирия?