– Это довольно депрессивный плей-лист. Я включаю его, когда надо выплакаться. Но не волнуйся – мыслей о самоубийстве у меня нет, все в порядке.
– А что такое «Песня для Тебя»? – спрашивает Эй-Джей, и на моих щеках тут же проступает румянец, когда я вспоминаю о плей-листе, состоящем из акустических песен, которые я отбирала, представляя, как он бы их исполнил. По ночам я иногда надеваю наушники, закрываю глаза и воображаю, как он поет их мне.
– Да так, обыкновений плей-лист, ничего особенного, – отвечаю я, надеясь, что он не станет его открывать и проверять содержимое.
Отвечает он не сразу. Музыка тоже замолкает, а потом он просит свернуть на его улицу.
– Так, значит, интерес к словам возник у тебя уже давно?
– Ага. А вот к поэзии – совсем недавно.
Судя по всему, мы уже совсем рядом с его домом, но я пока не могу его выпустить. Пытаюсь придумать вопрос, чтобы за разговором он не заметил, что мы уже приехали.
– А когда ты начал играть на гитаре?
– В седьмом классе, – коротко отвечает он.
Отвлеки его разговором. Отвлеки.
– А почему ты выбрал именно гитару?
– Из-за тебя. – Он продолжает скользить пальцем по экрану моего телефона и не сводит с него глаз.
– Из-за меня?! В смысле?
– Тебе это и впрямь интересно?
Украдкой кошусь на него.
– Конечно.
– Нам вон туда, – говорит он, указывая на длинную, крутую подъездную дорогу. Проверяю одометр. До тройки осталось всего ничего. Сворачиваю налево, жму на газ и останавливаюсь напротив дверей в его гараж. Когда нажимаю на тормоза, показания одометра не сильно меняются, но я почти у цели.
Три! Ура!
Выключаю двигатель и устраиваюсь в кресле поудобнее – так, чтобы лучше видеть Эй-Джея.
– Так какая связь между мной и гитарой? – интересуюсь я. Меня одолевает любопытство, но, вглядевшись в его лицо, я начинаю в этом раскаиваться.
– Хорошо, это было не вполне из-за тебя. Скорее, из-за группки детей, которые вели себя примерно так же, как ты в детстве.
Ох. Внутри у меня все сжимается.
Он возвращает мой телефон на держатель.
– В пятом классе я перешел в новую школу, но, как нетрудно догадаться, мне и там досталось, – со смешком сообщает он, хотя в этом нет ровным счетом ничего смешного. – И тогда мама отвела меня к логопеду. Я ходил к нему еженедельно, но особых успехов не достигал. И в итоге решил, что проще вообще молчать.
Судорожно вздыхаю и сжимаю губы.
– Но в седьмом классе у меня появилась замечательная учительница по музыке. Она одолжила мне гитару. Она занималась со мной каждый день после уроков, весь год, и научила меня играть. Музыка подарила мне то, чего у меня никогда не было. Благодаря ей я… обрел голос, наверное.