Эффидель не таясь разглядывала Гаитэ, как какую-нибудь диковинную заморскую зверюшку. Взгляд её можно было расценивать и как детскую непосредственности и как откровенную дерзость.
— Вы — Гаитэ Рейвдэл? Дочь Тигрицы с Гор? — звонким, высоким, как у малиновки, голосом пропела девушку.
Небольшой, курносый, чуть вздёрнутый носик делал её внешность менее совершенной, чем у красавцев-братьев, но в то же время придавал образу живую теплоту. Вся она словно лучилась, источая жизнерадостной сияние.
— Рада знакомству, ваше высочество, — присела в реверансе Гаитэ.
Выражать симпатию было легко. Девушка ей понравилась.
Видимо, почувствовав это, Эффидель тоже решила явить себя с лучшей стороны. Смерив Гаитэ взглядом от макушки до щедро расшитого вышивкой подола платья, она вновь улыбнулась, отчего на щеках появились обаятельные ямочки:
— Вы прекрасны! Вы даже красивее вашей матери, слывущей одной и первых красавиц в королевстве.
— Мужчины часто называют прекраснейшими тех женщин, к чьим богатствам вожделеют, — усмехнулась Гаитэ.
Эффидель понимающе хихикнула. Смешок у неё вышел такой же живой и искрящийся, каким был падающий в окна солнечный луч.
— Это верно. Но я-то говорю искренне. Ведь теперь у вас не осталось ничего, кроме вашей красоты. Мой брат, одержав победу, забрал все ваши замки и земли. Они теперь наши. Поэтому вы хотите породниться? Чтобы забрать их обратно себе?
— Вы меня раскусили, — холодно ответила Гаитэ.
Эффидель сочла за благо оставить неприятную тему:
— Вы идёте в кабинет папочки?
Она называет императора «папочкой»? Какое умиление.
— Его Величество пригласили меня на завтрак, — не меняя ледяного тона ответила Гаитэ.
Эффидель облизала розовым язычком губы, сделавшись похожей на кошку, лакомящуюся сливками.
— Папочка желает вас видеть? Наверное, хочет обсудить вашу свадьбу? Или желает сообщить брату о своём решении в вашем присуствии? Скажите, вы правду верите, что Торн женится на вас? Зачем ему это делать, теперь, когда мы выиграли, а вы — проиграли?
— Может быть, из милосердия пожалеет бедную сироту?
Эффидель в изумлении похлопала густыми ресницами:
— Вы, должно быть, шутите? Торн в жизни никого, кроме себя любимого, не жалел. И вообще, для вас же было бы к лучшему, если бы он наотрез отказался на вас жениться.
— Не могу не согласиться с вами, — вздохнула Гаитэ. — К сожалению, мне нечего возразить.
— Вас, наверное, удивляет, что я в такую рань подстерегаю вас у лестницы, вместо того, чтобы быть сейчас со своим мужем? — понизив голос до едва различимого шёпота, заговорила Эффидель, — Но я умирала от любопытства, желая вас увидеть. А моему мужу, кажется, всё равно, — обиженно надула она губки. — В этом дворце так много мужчин, что мне не хватает женского общества. Обещайте, что придёте в мои апартаменты познакомиться поближе?