Эффидель охотно выполнила желание подруги.
Взглянув на Торна, Гаитэ с трудом сдержала дрожь. Он казался таким громадным! Просто башня, сплетённая их твёрдых мышц и сухожилий. А какой ледяной взгляд? Нет, нельзя показывать, что она боится. Страх лишь спровоцирует новый конфликт.
— Тебе так не терпится попасть в мои жаркие объятия, женщина, что ты сама заявляешься, не дожидаясь официальных представлений? — с сарказмом процедил Торн.
— Я пришла потому, что считаю, что нам необходимо поговорить наедине.
В ответ раздался грубый издевательский смех:
— «Нам необходимо поговорить наедине», — передразнил он её. — О чём мне говорить с тобой, Тигриное отродье? Нужно было свернуть твою шею ещё в прошлую встречу и разом освободиться от твоей навязчивой персоны.
— Крайне неразумное решение, — твёрдо глядя в его одичалые глаза, произнесла Гаитэ. — Это лишь подбросило бы дров в костёр, что ваш отец пытается погасить и…
Он схватил её за плечи, сжимая их до боли:
— Прийти сюда с твоей стороны было глупо. Приезжать — глупо. Весь этот фарс с нашей свадьбой — сплошной идиотизм!
Самообладание Гаитэ тоже дало трещину:
— Что вы себе позволяете? Да если бы не обстоятельства, я бы предпочла любого другого лорда в Саркасоре, лишь бы это были не вы! Но только так я могу спастись сама и спасти моих людей — выйдя за вас замуж! Очень жаль, что ваш брат уже женат. Он-то не такой грубиян, как вы.
При упоминании брата Торн зарычал как дикий зверь. Судорога дикой ярости прошла по его лицу и… бесследно исчезла. Оно вновь приняло спокойное, безмятежное выражение.
— Я понимаю, — кивнул Торн. — Всё это я успел выслушать от отца несколько раз: свадьба Фальконэ и Рэйвдэйлов равняется миру. Что ж? Вынужден признать, во всём этом есть определённый смысл.
Гаитэ была удивлена тем, с какой быстротой у Торна поменялось настроение. Впрочем, это могло быть лишь следствием издёвки. Вероятнее всего, именно издёвкой это и было.
Скользнув от плеча к кисти, его рука сжала ладонь Гаитэ. Она была горячая, как раскалённая печка. Подтащив к кровати, он толкнул Гаитэ на неё:
— Пожалуйста, сядь.
Она вырвала руку, глядя возмущённо и испуганно:
— Сесть на вашу кровать?
— Я прошу вежливо, — всё та же злобная усмешка продолжала искажать его лицо. — Сядь! — прозвучало уже как приказ.
А ещё так, словно он втайне надеялся, что Гаитэ станет сопротивляться, тем самым дав ему право высвободить всех, просящихся на волю, демонов.
Гаитэ не стала его провоцировать. Она медленно села на кровать, с тревогой наблюдая за тем, как Торн запирает дверь на ключ. Как, крадучись, словно кошка, он быстро возвращается назад.