Тремя годами ранее
Лето 1939
Глаза Сары распахнулись, когда она проснулась от грохочущего звука. Она хватала ртом воздух, пока не поняла, что была в своей постели, у себя дома, а звук исходил от ее бешено бьющегося сердца в груди. Медленно знакомые приглушенные голоса родителей, обсуждающих предстоящие события, и звуки готовящегося завтрака заполнили ее мысли.
Сара моргнула, заставив себя успокоиться. Она сглотнула тяжелый ком в горле, пока воспоминания ночного кошмара проплывали у нее в голове.
Эти сны посещали ее столько, сколько она себя помнила. Все время оставляя ее с дырой в животе. Как бы плохо не было сейчас, в детстве было хуже. Много раз она просыпалась в холодном поту со слезами, текущими по лицу. Эмоции от сна были неприятными, но вот детали всегда казались под поверхностью ее бессознательного состояния, недосягаемые. Даже сейчас, когда она стала старше, она не могла отряхнуться от тяжести, которую он оставил в ней. Она закрыла глаза и в очередной раз сконцентрировалась на реальности: запах кофе, лязг посуды, и прямо под окнами спальни ее брат приказывал своей собаке поймать палку.
Сара быстро вылезла из кровати, пробежавшись расческой по своим длинным, выцветшим на солнце, каштановым волосам и собрала их в два хвостика, что струились по ее ключице. Натянув свои джинсы и обычную белую блузку, она снова попыталась отогнать неприятный кошмар, но в то же время напряглась, чтобы вспомнить детали. Хоть разок она хотела точно определить, о чем был сон.
Она закрыла глаза, по-прежнему безуспешно, но задрожала от последних впечатлений.
— Привет мама. — Сказала Сара своей матери с последней ступеньки лестницы, спускаясь с верхнего этажа. — Здесь вкусно пахнет.
— Сара, милая, доброе утро. Ты хорошо спала?
Сара незаметно промолчала. Ответ был определенно «нет», но она не могла смириться с мыслью, как измениться лицо ее матери.
Энн Эллис была красивой, объективной, волевой женщиной. Она обожала своих детей и это было заметно. С самого раннего детства, насколько помнила Сара, Энн делала все, чтобы ее дети знали, что они самые особые дары, которыми ее наградила судьба. Она заплетала свои длинные каштановые волосы в свободную шишку у основания шеи кроме тех моментов, когда она расчесывала их каждый вечер. Сара часто расчесывала их для нее, когда они делились событиями дня. А ее руки, самая прекрасная часть ее матери, думала Сара. Длинные тонкие пальцы, гладкая молочная кожа, которая никогда не казалась грубой, несмотря на ежедневные хлопоты, которые ей приходилось выполнять. У нее были «волшебные руки», как Сара их называла, которые могли утешить любую боль и утирали слезы, любя и нежно. Энн была занятой женщиной, заботясь о двух детях, о пятнадцатилетнем мальчике и свободолюбивой семнадцатилетней дочери, которая бы проводила день у ручья, чем в модных нарядах, даже если бы они у нее были.