– Одевайся, – следует очередным велением.
Прикосновения исчезают. Грин отшатывается и возвращается в кресло, как ни в чём ни бывало допивая свой кофе, пока я пребываю в лёгкой растерянности и пытаюсь избавиться от налёта странной эйфории, которая опутала моё сознание непозволительно прочно, легко и быстро.
– Твоё новое платье, – деланно вежливо сообщает между тем брюнет, кивая в сторону одной из колонн за моей спиной.
Там, на состаренном канделябре подцеплена вешалка с длинным платьем в пол. Не заметила его, когда вошла сюда. Открытая спина, закрытое горло, длинные рукава – наряд явно предназначен скрывать следы агрессивного физического воздействия на моём теле… Если не приглядываться особо сильно. Потому что чёрная ткань, сотканная из тончайшего кружева, едва ли действительно плотная и визуально непроницаема. Скорее – полупрозрачная. И не просвечивает совсем откровенно лишь благодаря многочисленным складкам и сборкам.
– Голодна? – интересуется англичанин, как только платье оказывается на мне, и жестом указывает сесть на стул рядом с ним.
Вопрос скорее риторический, потому что даже рот открыть не успеваю, как в зале появляется несколько девушек, разодетых в довольно специфическую униформу. Никак иначе и не назвать сапоги выше колена, на умопомрачительной платформе в тон к коротеньким юбочкам вразлёт из красного латекса, и такие же минимальные топы, едва прикрывающие грудь. В руках каждой из них поднос с нашим, очевидно, будущим ужином. И минуты не проходит, как стеклянный столик перед Маркусом заставлен горячими блюдами, закусками и салатами, в дополнение к которым идёт белое полусухое вино.
– Чей это клуб? – интересуюсь, провожая удаляющихся девушек задумчивым взором, как только располагаюсь, где было велено.
Стоило им скрыться за той же дверью, куда не столь давно ушёл Закери, как появляются новые лица и начинает звучать негромкая плавная музыка. На этот раз персонал не обращает на нас никакого внимания, занимаясь подготовкой заведения к открытию.
– Не мой, конечно, – отзывается Грин.
Уточнять далее нет необходимости. Раз место принадлежит не моему спутнику, то остаётся не так уж и много вариантов, учитывая, что я в курсе о настоящем социальном положении моего телохранителя. Вряд ли медиамагнат водит приятельские отношения с кем-то, «просто подрабатывающим» здесь по ночам.
– За целый день ты так ничего и не съела, – напоминает о насущном Маркус и сам же первым принимается за ужин. – В поместье мы ещё не скоро вернёмся, так что ешь, цветочек, – дополняет в намёке.
Как бы мне ни хотелось полюбопытствовать о причине, по которой мы тут задержимся, я всё же сдерживаюсь, послушно принявшись за ужин.