Вот уж подстава так подстава!
Сомневаюсь, что во всём этом есть хоть что-то отдалённо законное…
Как только церемония открытия реконструкции верфи подходит к завершению, а мы с Маркусом направляемся вдоль пустого коридора внутри офисного здания верфи, то и озвучиваю:
– С каких это пор у меня есть верфь? – спрашиваю с деланным спокойствием.
Хотя внутри всё так и кипит в негодовании.
Мог бы, между прочим, хотя бы предупредить!!!
– Ну, человек с моим статусом не может жениться «непонятно на ком». Должно же быть у моей невесты хоть какое-нибудь приданое, – невозмутимо отзывается мой вроде-как-теперь-жених.
А на вопрос так и не отвечает…
Зараза.
Всё показное благодушие во мне испаряется в считанное мгновение.
– Серьёзно, Маркус, что за дерьмо, в которое ты меня втянул? – шиплю рассерженно.
Пусть я и сама не совсем честна с ним, но, по крайней мере, я не втягиваю его ни в какие финансовые аферы, которые, между прочим, могут стоить мне гораздо больше, нежели, подпорченная репутация. Как минимум – всей моей жизни… Той, которой я жила до появления этого социопата.
Вот же… Засада!
Ну, почему тогда, когда кажется, что хуже уже быть не может, судьба каждый раз тычет меня носом в то, насколько же я не права?!
– Не переживай, цветочек, процедура по передаче имущества абсолютна чиста, если тебя, конечно, именно это интересует, – едва заметно кривится брюнет. – В тюрьму ты не сядешь.
О, да! Это, наверняка, должно «принести» облегчение!
– И, кстати, я предпочитаю, чтобы впредь твой дивный ротик, если на то нет особой необходимости, открывался только в том случае, если желает сделать мне приятно, а не для того, чтобы сыпать ругательствами, – снисходительно дополняет Маркус.
Наверное, за последнее время моему измученному подсознанию приходится усвоить слишком много информации, потому что вся подоплёка сказанного доходит до меня далеко не сразу. А когда я, наконец, соображаю, что именно собеседник имеет в виду…
Твою ж мать!
Возмутиться я не успеваю. Ровно как и подумать о том, с какой это стати подобное меня может задевать. Одна из дверей в конце коридора открывается настежь, а из кабинета, принадлежащего (судя по табличке) местному управляющему, появляется грузный седовласый мужчина. Он одет, как и большинство здешних рабочих, в специальную униформу. Заметив нас, незнакомец презрительно поджимает губы и сверкает таким свирепым взглядом, будто мы только что как минимум отняли у него самое дорогое в жизни. Впрочем, в итоге он проходит мимо, не обронив ни слова. Маркус, в отличие от меня, вообще делает вид, что и не замечает этого человека.