– С чего бы вдруг? – мрачно интересуется Маркус.
Я же самым наглым образом продолжаю делать вид, что читаю, напрочь игнорируя вопрос. Пусть это и стоит огромных усилий, если учесть тяжесть в ультрамариновом взоре, которая буквально пронизывает меня всю насквозь.
– Кхм… – напоминает о своём присутствии Закери, до этого момента старательно разглядывающий пейзаж за окном. – Мистер Норберт, думаю, нам стоит оставить их для обсуждения наедине, – предлагает великодушно.
Пожилой мужчина, очевидно, являющийся нотариусом, понятливо кивает, а после вместе с Закери удаляется из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Я же по-прежнему делаю вид, будто бы увлечена чтением документа.
Проходит целая минута, чей отсчёт я мысленно веду, за неимением других насущных занятий, прежде чем Маркусу надоедает ждать.
– Ты ведь понимаешь, что твоё согласие или же, наоборот, несогласие ни черта не значит и вообще не учитывается? – интересуется Грин, поднимаясь на ноги. – Я вполне могу сделать всё это и без твоего прямого участия… – добавляет многозначительно.
Он подходит ближе. Сгибом указательного пальца поднимает мой подбородок и вынуждает смотреть на него, а не на брачный договор.
– Понимаю, – не вижу необходимости отрицать.
Как раз это меня и задевает. Ведь если стоящий передо мной провернул такую махинацию с целой верфью, то ему явно ничего не стоит позаботиться даже об официальном заключении брака в обход моей персоны, не говоря уже о каком-то жутко несправедливом брачном договоре. Но он не делает этого.
Почему?
А главное, зачем оно вообще ему надо, это всё?
Слишком уж много усилий и хлопот ради одной рабыни.
Пусть Маркус и делает вид, что не воспринимает меня подобным образом, но я-то знаю, что по сути это совершенно не так.
– Тогда подписывай, – звучит вкрадчиво.
В ответ я лишь неопределённо пожимаю плечами. На что мужчина обхватывает моё лицо, довольно болезненно сдавливая пальцами подбородок, и запрокидывает голову ещё выше.
– Через пять лет, как только действие твоего контракта будет исчерпано, а я перестану нести ответственность за твою жизнь, ты получишь развод и освобождение от всех обязательств – даю слово, цветочек, – медленно, чуть ли не по слогам произносит брюнет. – Но в данный момент ничего подобного тебе и близко не светит, поэтому, советую забыть про свою неуместную вспышку непослушания и подписать чёртовы бумаги, пока я ещё помню о том, что такое терпение, – склоняет ближе, почти касаясь губами моих губ, выдыхая последующее едва уловимым полушёпотом. – Или ты хочешь, чтобы я тебя заставил?