Но то, что было над этой массой, делало сцену еще более отвратительной.
Дейл, запрокинув голову, смотрел вверх, видя, что луч фонарика Харлена присоединился к его лучику.
Балконы второго и третьего этажа были почти полностью затянуты серо-розовыми волокнами, которые чем выше, тем становились толще и толще, пересекая и закрывая темное пространство подобно мягкому покрывалу, накинутому каким-то лунатиком. Сталактиты и сталагмиты этой странной смолы были везде, стекая с темной арматуры, поднимаясь с перил и балюстрад, пересекая все пространство огромного холла, как бельевые веревки, сделанные из разорванных мышц и обнаженных хрящей.
А с этих «бельевых веревок» свисало что-то вроде тряпок, похожих на красные вибрирующие мешки студня. Фонарик Дейла задержался на одном из них, и он разглядел на этом мешке темные тени, напоминающие шрамы. Они двигались. Весь мешок пульсировал и вздрагивал, как человеческое сердце, подвешенное на окровавленной нити. Таких мешков было здесь несколько десятков.
В верхней части холла что-то шевелилось. По витражам огромных окон стекали потоки жидкости. Но Дейл не смотрел ни на что. Он смотрел только на башню.
Над площадкой третьего этажа, там, где должны были размещаться классы старшеклассников, то есть в давно заколоченной части школы, кто-то сорвал доски пола. И из этой башни шло странное сияние.
Впрочем, «сияние» неправильное слово, понял Дейл, когда он смотрел на сине-зеленое свечение, мутный свет, идущий от густой, мясистой паутины, заполнившей всю башню, и то странное красное тело, которое висело внутри ее.
Это тело можно было назвать пауком, поскольку создавалось впечатление присутствия многих ног и глаз; можно было назвать это мешочком плохо сваренного яйца, однажды на ферме дяди Генри Дейл видел разбитое оплодотворенное яйцо со странным кровавым пятнышком в белке. Можно было назвать это лицом или гигантским сердцем, поскольку вещь тошнотворно напоминала и то и другое… Но, даже находясь в сорока футах от этого странного предмета, глядя на него снизу с подступающим чувством отчаяния, Дейл знал, что это ни одно, ни другое и ни третье…
Харлен тихонько дернул его за руку. Медленно, почти неохотно Дейл Стюарт оторвал глаза от клубка паутины высоко вверху.
Здесь, на первом этаже, далеко от мерзкого свечения в башне, было очень темно, тени громоздились во мраке. И сейчас одна из этих теней стала двигаться, отделилась от затянутого паутиной кабинета первоклашек и неслышно потекла к мальчикам.
Дрожащими руками Дейл поднял двустволку, когда в фокусе его зрения оказалось белое лицо.