Холодный воздух на миг обжег лицо, попытался залезть под воротник. Небо, огромное и точно бездонное, раскинулось надо мной. Звезды сверкали остро и колюче, ветер то и дело налетал, шевелил волосы. Я спрятала руки в карманы и глубоко вдохнула, закашлялась. Чертов кашель появился с утра, из-за сухости воздуха. Не страшно, но неприятно.
На свежем воздухе сон тем более удрал. Я стояла, смотрела на небо и понимала, что так дальше нельзя. Спать надо и, желательно, без снотворного. От него голова чугунная и соображалка работает плохо. Эверест вот он, стоит, упираясь вершиной в небо. Он — птица, которая взлетела выше всех. Он — мечта, ради которой стоит терпеть обморожение и горняшку.
Неужели я, оказавшись к нему так близко, проиграю?
Да меня тогда голуби засмеют и крыльями запинают. Ну или лапами.
Но я еще стояла и колебалась минут три, прежде чем развернуться и отправиться в сторону палатки.
Не своей.
Правда, сначала я немного перепутала палатки и едва не осчастливила появлением Вадима и Андрея. К счастью, они сладко спали и на мой свет фонарика, что скользнул по их лицам, не обратили внимания. Я же тихо опустила полог и попятилась. Вот был бы номер!
Алекса я нашла в соседней палатке. Он мирно спал на кровати, в гордом одиночестве. Уж не знаю, почему нашему гиду досталось отдельное "жилье", только вот Марк и Виктор жили вдвоем. И остальные тоже по двое. А этот прям король!
После ветра и холода в палатке показалось прямо жарко. Я расстегнула куртку, затопталась. Одно дело решить, а другое — решиться.
— Госпожа медоед, — послышался хриплый сонный голос, — ты давай уже решай: тут или у себя будешь спать. А то твой топот будит и раздражает.
Если у меня и появился проблеск романтики, пока я смотрела на него спавшего, то после такой фразы все тут же испарилось.
— Видать, у тебя тоже бессонница.
— Нет, я как раз задремал, но ответственность перед тобой заставила не проваливаться в сон окончательно.
— В смысле? — не поняла я.
При этом продолжала светить фонариком в лицо Алексу. Отчего тот прикрыл глаза рукой и поморщился. Но ответил достаточно вежливо:
— В смысле ты одержима Эверестом и по-любому пришла бы. Просто надо было дать тебе время. А теперь ложись уже, завтра мы выходим к леднику.
Ледник, да. Я представила десятиметровые громады льда, потрескивание со всех сторон, вспомнила какое напряжение там преследует тебя все время и… начала стаскивать ботинки.
Возле кровати я не топталась, просто взяла и рухнула, едва не придавив Алекса. Тот мигом заворчал и сообщил:
— Фигура кошки, грация картошки. Спокойной ночи.