— Тебя слишком волнуют мелкие нюансы, Макс. А меня волнует, как бы твой фанатик не разболтал о планах Альянса.
— Все равно Петренко уже ничего не сделает. Сигнал отправлен, Лукаш уже выступил. На рассвете они будут здесь.
— Давай договоримся. Если среди «чернопузых» я встречу монолитовца, то я его убью, ладно?
— Нет — в глазах Макса стоял лед- Это мой бой. Я сам его порешу.
— Ну, ну… Я тогда понаблюдаю со стороны, окей? А то вдруг в порывах чувств ты полезешь к нему в штаны.
Громила, посмотрел на обескураженное лицо снайпера и заржал во всю мощь необъятных легких.
— Извини, брат. А то все эти якобы мужицкие разборки напоминают мне горбатую гору.
— Ты сам часом не пидр?
— Ой, я тебя умаляю! — все хохотал бандит — Несерьезные разговоры пошли. Ладно, служака, я спать. Только, пожалуй, лягу на спину, а то вдруг подкрадешься.
— Иди в пень, интеллигент сраный. Высшее образование…Тьфу! Идиот…
Распределив часовых, Макс посмотрел на сияющий огнями завод Росток, собираясь с силами перед предстоящим сражением.
Громкоговорители на стенах завода просигнализировали об опасности. Гудящая сирена разнеслась над Ростком, вынуждая солдат Долга работать не покладая рук. Бойцы тащили к северным воротам ящики с боеприпасами, бронежилеты, оружие и различный металлический хлам, которым укрепляли стены, используя сварочный аппарат. Листы жести и стали прикрывали бреши и закрывали особо уязвимые места в брустверах и боевых башнях.
Бойцы работали слажено, без конфликтов и обоюдных оскорблений. Сталкеры так и не вышли на подмогу. Уговоры и заверения лейтенанта не сработали. С помощью своих верзил, Бармен усилил защиту Бара и вместе со всеми тамошними гостями заперся в комфортабельном убежище. Двери подвала все еще были открыты, но находились под строжайшим наблюдением невозмутимых охранников Жорика и Гарика. По приказу хозяина забегаловки, вышибалы пропускали в теплую обитель только сталкеров, нуждающихся в помощи и укрытии. Но эта «благотворительная» акция действовала только до начала штурма. После, уже ни одна живая душа не имела права проникнуть в райский уголок.
Бродяга с поникшим взглядом смотрел на решетки тюремной камеры. На просьбы об освобождении охранники карцера не реагировали. Выбраться из заточения было невозможно. Что ни говори, решетки сварены на славу. Когда пленник увидел Петренко, то воспрянул духом. Полковник экипировался внушительно — броня «Долга», разгрузочный жилет, забитый боеприпасами, сапоги с высоким берцем, в руках уверенно сжимал именной «Абакан».
— Говоришь их больше трех сотен?