Дженни ни разу не пришла в «Охотников и свинью», но прислала несколько записок, в которых жаловалась на головокружение, слабость и шум в ушах. Матушка запретила ей выходить из дому, надеясь, что дочь наберется сил и появится на празднике такой же хорошенькой, как прежде, до начала подготовки к балу. Подруга просила Кэти навестить ее, но мисс Хаддон в эти дни не находила даже времени, чтобы выпить чаю с миссис Дримлейн в «Зале фей», куда там ходить по гостям!
И вот Кэтрин в одиночестве занимается обустройством ярмарки, пока несколько болтливых девиц украшают «Зал герцогини» букетами из оранжереи миссис Райдинг, богатой вдовы из поместья, находящегося по соседству с землями братьев Уорренби. Кэти уже знает, что у миссис Райдинг три сына и две дочери, а младший сын, Гарри Райдинг, считается самым красивым и галантным юношей в округе. Кэтрин любопытно посмотреть на леди и джентльменов, но она, по обыкновению, испытывает приступ стыда пополам с завистью из-за своей недостаточно изящной фигурки.
А вот Дженни, впорхнувшая в комнату, выглядит пусть и бледной после болезни, но очень хорошенькой в светло-розовом платье с лентами цвета старой меди, подходящими к ее волосам.
– Ах, милая моя, как тебе, должно быть, тяжко пришлось, пока меня не было! – Мисс Морвейн сперва оглядывает Кэтрин и ее платье, затем принимается обнимать подругу.
Кэти подавляет раздражение – Дженни могла бы явиться на два часа раньше и помочь, а вместо этого подруга, должно быть, праздно сплетничала в компании своей матушки и сестры, таких же любопытных и болтливых, но хотя бы не злоязычных, какими в большинстве своем являлись дамы в Стоунфолле.
– Что ж, я постаралась представить всех этих уродцев в лучшем свете, а тебе нужно постараться и продать если не все, то хотя бы половину. Иначе затея с ярмаркой не имеет никакого смысла. – В будущем Кэтрин не раз еще пожалеет о своей язвительности, но в тот момент ей хотелось дать понять Дженни, насколько не по-дружески та поступила с ней.
– Это просто кошмар, – в ответ жалобно протянула мисс Морвейн и поспешно отвела глаза от крайнего стола, где были разложены бесформенные салфеточки для подголовников. – Да мне за всю свою жизнь не продать все это, разве только покупатели окажутся слепыми и в перчатках. Вся надежда только на мистера…
– А перчатки-то зачем? – от удивления Кэти забыла о том, что сердится, и не дала подруге закончить фразу.
– Потрогай эту салфеточку, и сразу все поймешь, – уныло ответила Дженни. – Ее вязала младшая из моих учениц, малютка Лил, из самых дешевых жестких ниток. Да еще и завязывала на них узелки, когда нитки рвались.