Глава шестнадцатая
Утилизация
Да, Енисей безупречен.
Он неповторим в любое время суток и в любую погоду, даже в самую ненастную. Им можно любоваться и восхищаться бесконечно каждый час. Он живёт своей жизнью, а вместе с ним живут, работают, а иногда приходят в себя люди и пароходы...
Закатываясь за горизонт, светило немного побаловалось последними оптическими эффектами, рисуя цветную панораму потрясающей силы и красоты — бескрайняя водная лента Батюшки, дымка над ней, подсвеченная последними лучами, одинокое неподвижное судно, стоящее на якорях. Поодаль на берегу — седая рубленая изба с крышей, густо покрытой изумрудным мхом. Безлюдная. Чуть покосилась, старушка, словно от немощи споткнувшаяся в последний момент и чудом остановившаяся перед самым обрывом.
К началу ночи зелёные краски тайги и оранжевые цвета неба постепенно исчезали, всё вокруг набирало темно-фиолетового оттенка, облака и река окрашивались в яркий пурпур. А над всей этой красотой низко нависали ещё не яркие вечерние звезды.
На мачте сборщика и модуля включились стояночные огни, обозначая габариты судна. Вахтенный на главном посту, несёт службу. Обозначая часть общего светового пятна, в носовой части модуля зажегся фонарь, один из четырех, окружающих утилизационную зону. Остальные огни вспыхивали поочередно, по мере сгущения тьмы, чтобы гарантированно обеспечить безопасность персонала. Всё по штатному протоколу, словно ничего экстраординарного не случилось. Пара прожекторов на мачте сборщика смотрят вниз, от них по воде разбежались призрачные, подрагивающие на плывущих мимо водоворотах горизонтальные свечи.
Фарватер пуст.
Тишина на борту, лишь слышно, как в режиме экономичного прогрева тихонько гудит экспериментальный реактор-утилизатор. Но служба идёт, вахтенный следит за обстановкой. Главный сейчас на ходовом мостике — юнга. Николай Брагин сам вызвался, без тени смущения напомнив «старичью», кто в экипаже самый глазастый. Где-то я уже слышал нечто подобное... Немного завидно. Мне запоздало хватило наглости тоже заявиться на роль судового смотрящего. В ответ же услышал, что дел много, и все они связаны с использованием грубой физической силы. При полном послушании. С капризами судьбы примирило задание, выданное вахтенному капитаном — не прохлаждаться в кресле, а капитально убраться в каюте, вычистив даже самые мелкие капли крови.
Мы же втроём молча стояли на палубе, ожидая, когда капитан закончит разговаривать с подстреленным партизанами Богдановым и выйдет к своему личному, пусть и временно, составу. Два мёртвых партизанских тела лежали на палубе в виде хладных трупов, укрытые кусками толстого пыльного полиэтилена.