— Зачем сразу матом крыть? — возмутился Морда.
— Может, ты ещё и коллаборационист, приятель, а то и вовсе злостный перфекционист, уж очень похож, — продолжал я задумчиво.
Ароматы с кухни заведения летели просто одуревающие.
— Под статью хочешь подвести, начальничек, на кичман честнока закатать норовишь? — скривился он.
— Зачем под статью, нет на это времени, когда в городе введено военное положение. Перфекционистов мы в роте сразу к стенке ставим... О господине Кухареве, ты, надеюсь, наслышан? Я от него. Главный боевой командир, герой Енисейска, его только что в урядники произвели, — легко врал я.
Жрать хотелось неимоверно.
— Сур-ров наш Кухарев... Так что я имею все полномочия для экспроприаций и жестоких репрессий.
Бородач испуганно икнул и перекрестился двумя перстами. Здесь ещё и старообрядцы странноватые попадаются.
— Короче, колбаса есть?
Он торопливо кивнул.
— Краковская в подвале висит, свежая! — от страха его маленькие глаза существенно увеличились в размерах. И рожа у него сразу оказалась не пугающей, а противной — обычное мурло.
— Краковская — моя любимая, быстро неси, две коляски! — рявкнул я. — И чтобы без всяких фокусов, не то я тебе все окна высажу одной очередью. Из «ружжа».
Я не стал упаковывать два круга аппетитной краковской колбасы в вещмешок, где она непременно провоняла бы специфическим запахом оружейной смазки. Накинув оба больших колбасных круга на горловину, снова затянул узел. Отлично, можно даже кусать с краю! Однако подкрепляться я не торопился.
— Последнее. Пикап «Патруль» тёмно-вишнёвого цвета видел?
— Видел, господин уполномоченный! — радостно сообщил Морда, которая только и ждала, когда проклятый «солдатик» наконец-то исчезнет из глаз.
— Где?! — нетерпеливо выдохнул я.
— По этой стороне улицы ковыляй, солдатик, домов, значится, через семь будет проулок с тупиком, напротив увидишь губернскую аптеку. Назад он не проезжал, а вперёд не совался, если не совсем дурак, — едко пояснил Морда. — Выходит, там и стоит.
— Молодец! — снова гаркнул я. — Благодарю за службу!
— Засунь ты себе эту благодарность, что с неё проку-то? — опять заканючил хозяин «Синильги». — Так как насчёт ружжа?
Вот упёртый! Я уже без всякой злости сплюнул на мокрую от дождя землю. Что делать, люди такие.
— Если добуду трофей, занесу. Готовь бабки.
— Точно? С учётом колбасы? — поинтересовался ушлый бородач.
— Да что ж ты такой жадный?! — возмутился я. — Распахни душу, будь щедрей! Своим хозяйством займись, подкрась да поправь. Гляди, вывеска перекосилась, краска облезла. Даже таблички с номером дома нет. Вон, посмотри, какая красивая у соседа... — я показал рукой в сторону дома напротив.