Командир задерживался.
— В вагоне всегда создается особая атмосфера романтики. У меня, Ваня, прям открывается какое-то вдохновение, тянет, знаешь ли, на создание стихов и песен. Рисовать не умею, а тянет! Может, научиться? На нетленку тянет! — эту часть размышлений я уже произносил вслух, стоя вместе с Потаповым возле горы сумок и рюкзаков.
— В поезде, в конце концов, можно помечтать, поразмышлять, посмотреть на природу. Выйти в тамбур, чтобы бесконечно смотреть, как проносятся деревья, открыть окно, вдыхая свежий воздух, благодать! Я считаю, что поезда — это место для настоящих романтиков, может быть, для меланхоликов. А самолеты — это для людей, вечно занятых, живущих в бешеном ритме.
— Ничего так ты задвинул, целая поэма! — откликнулся удивлённый Потапов.
— А тебе как?
— Мнения ждёшь? Ну, во-первых, я уважаю поезда за то, что они по-серьёзному железные, им все уступают дорогу. А ещё за то, что поезда редко останавливаются. На машине постоянно приходится останавливаться. То новый пассажир голосует, как припадочный, то наоборот, своего нужно высадить. Красный свет горит, кого-то пропускаешь на перекрёстке... Пробки, видеокамеры повсюду, штрафы, напасть такая! А то и в тачке что-нибудь сломается. На поездах это маловероятно, они надёжны. Поездка на поезде по статистике в три раза безопаснее, чем поездка на автомобиле.
— Приземлённо, несколько упрощённо, но верно по сути, — сдержанно похвалил я. — А во-вторых?
— Ещё уважаю поезда за объёмность и комфорт. В салоне авто не всегда удобно. Порой человек твоего роста не влезает, не люблю я таких клиентов, как ты, они из-за этого ворчат много. Или не хватает мест для всей компании, тогда приходится заказывать вторую машину. Бывает, что вообще другую. Становится обидно - клиента украли. В поезде же найдётся место всем и каждому. Удобна сама планировка купе, что говорить, можно и посидеть, и полежать вволю. Скорость меня тоже вполне устраивает, у современных поездов она под триста километров в час. Это практически равно скорости маленького частного самолёта. Но даже если поезд набирает всего полсотни — это тоже неплохо, на мой взгляд. Потому что он реально прёт. Набрал скорость, и прёт... О, смотри! Шеф идёт! С носильщиком, нашёл-таки!
— Паша, ты поезда любишь? — спросил я подошедшего командира.
— В смысле? Какие ещё поезда? Грузим, мужики! — распорядился он, отдавая команду нам и носильщику с большой тележкой и фирменной металлической бляхой Ярославского вокзала на груди.
— Да вообще! — я неопределённо махнул рукой вкруговую.