– Бег по пересеченной местности осенью и легкая атлетика весной.
– На какое расстояние?
Я не сразу ответила, пыталась отдышаться после прошлого ответа.
– Пять тысяч. Порой шестнадцать.
Хоть мы бежали, он умудрился ткнуть меня локтем.
– Пять. Так мы оба мазохисты?
Я не ответила, ведь было понятно, что люди сами не записывались на такие расстояния. Тренер умолял, упрашивал спортсменов состязаться на таких дистанциях. Но я не спрашивала Кэллама, выкручивали ли ему руку, чтобы убедить бежать, или он сам вызвался. Он любил вызов. Чем больше, тем лучше. Тут мы тоже были похожи.
– Почему ты бегаешь? – спросил он. – Убегаешь от чего–то или бежишь к чему–то?
На моем пути ничего не было, но я чуть не споткнулась.
– Не угадал, – заявила я.
– Значит, все сразу. Приятно знать.
Его тон бесил. Да и его лицо, но я не собиралась смотреть и подтверждать это.
– Почему ты бежишь? – парировала я, стараясь подражать его голосу. – От чего–то или к чему–то?
– Ни то, ни другое, – он явно улыбался.
– Значит, все сразу. Приятно знать, – я отпрянула в сторону, чтобы не споткнуться о камень на дороге, и я врезалась в Кэллама. Моя голая рука на его голой руке.
– Ты не спросишь, какие у меня достижения? – спросил он.
Я сверилась с часами. Через полторы мили будем в лагере. Я могла выдержать еще десять минут бега рядом с потным Кэлламом О’Коннором на безумной скорости. Я надеялась.
– Нет, потому что, судя по тому, как ты спрашиваешь, – я быстро вдохнула, – ты явно считаешь свои результаты впечатляющими.
– Это так.
– Тогда мне этого хватит.
– Оставишь все интересное воображению? – он ткнул меня снова. Мою кожу покалывало.
Я отодвинулась на тропе, напоминая, что он – мой наставник, у которого была борьба личностей, и он злил меня не меньше, чем интриговал. Но это не важно, потому что я не собиралась заводить летний роман. Ни за что. Мне хватало сложностей в жизни.
– А про мои результаты не спросишь? – я чуть ускорилась, мы добрались до последней мили.
– Да. Какие они?
Легкие пылали, но я терпела. Я не замедлялась, когда становилось неприятно. Я бежала вперед.
– Веселее оставить это воображению, да?
Он хмыкнул и догнал меня. Его грудь двигалась уже быстрее, но не как моя. Я вдыхала дважды за его один вдох.
– Хорошо учишься?
Я улыбнулась.
– Хорошо.
– И платят за это?
– Раз хорошо учусь, то платят.
Кэллам впечатлено кивнул мне.
– Разве ты не стремишься к совершенству везде?
– А ты? Как у тебя?
Кэллам пожал плечами.
– Смотря что ты имеешь в виду.
– Я про оценки.
Он покрутил шеей.
– Да, мои оценки достаточно крепкие, чтобы получать хоть немного.