Трясучка у меня прошла, зато руки похолодели еще сильнее. Отец Гроу не сказал ничего такого, о чем я не думала бы сама. Точнее, думала я, конечно, не настолько упорядоченно, Гранхарсен просто все разложил по полочкам.
— Можно сколь угодно долго закрывать на это глаза, но ни к чему хорошему это не приведет.
— Не знаю. Лично я считаю, что Джерман — это хорошее.
— Не передергивайте, эсса Ладэ. Джерман — мой единственный сын, но в свое время мне пришлось принять очень непростое решение. Лие тоже.
— Вы заставили ее от него отказаться? Такими же методами, какими сейчас пытаетесь заставить это сделать меня?
У иртхана дернулся уголок губ.
— Лия прекрасно понимала, что рядом с ней у него нет будущего.
— Да вы что?
— История вашей сестры известна на весь мир, эсса Ладэ. Скажите, она была счастлива среди людей?
Я поправила юбку непослушными пальцами. Настолько непослушными и ледяными, что они показались мне механическими.
— Думаю, да.
— Напрасно, — без тени издевки сказал иртхан. — Пламя, так или иначе, будет звать за собой. Мы можем отказываться от этого зова, даже не понимать, чем он вызван — если огонь внутри спит, но это что-то всегда будет отзываться тоской и ощущением пустоты. Спросите свою сестру, что она чувствовала, когда не знала о пламени.
— Спасибо за совет. Возможно, я им воспользуюсь, — сказала я, собираясь встать, но иртхан покачал головой.
— Вы меня не понимаете, эсса Ладэ. По вашей милости моему сыну придется провести несколько лет в таэрран…
Вот не надо ему было этого говорить.
— Не придется. — На этот раз я поднялась так резко, что стул отлетел в сторону. — Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Где его мать?
— Что? — Раздражением меня полоснуло наотмашь.
Гранхарсен снова надо мной возвышался, но теперь мне было уже без разницы.
— Где его мать, я спрашиваю? Что с ней стало?
— Лия счастлива. Она замужем и у нее двое детей.
Внутри все перевернулось, а во рту почему-то появился мерзкий привкус, как будто я хлебнула самый дерьмовый в мире кофе. Гораздо более дерьмовый, чем когда-либо готовила я.
— Я не откажусь от вашего сына, местр Гранхарсен, — произнесла спокойно, хотя внутри меня всю трясло. — Решайте, нужен вам сын или политик. Последних, насколько я поняла, у вас и так в избытке. Хорошего дня.
Чувствуя растекающуюся по кабинету драконью ярость, я развернулась и направилась к дверям. Спину мне буравили ледяными лазерами, но я не обернулась. Вышла в приемную, где должна была почувствовать оттепель, но не почувствовала.
— Прошу прощения, — обратилась к секретарю. — Где я могу привести себя в порядок?