Вдруг Олеся поймала себя на мысли, что данная ситуация немного напоминает женский роман. Волею судьбы встретились девушка из диких прерий или из сердца каменных джунглей и попавший в беду эдакий ковбой Хантер, бард Полунин. Томас, как и подобает герою вестерна-истерна, вел себя просто и спокойно — вкусно ел, не мельтешил... А может, он музыкант? Такие прически у этой братии снова в моде.
Рассматривая Томаса, Олеся вдруг своим нутром, своей печенкой почувствовала, что эта встреча — неслучайна. Здесь и сейчас происходит нечто таинственно-нереальное, словно она в качестве приглашенной особы, явилась на церемонию подписания важного документа, а виновник торжества сейчас сидит перед ней. Всё это неспроста, и авария, и этот обед... От Томаса пахло... Чем-то непонятным, ускользающим, манящим. Пахло тайной. И ещё... Ему угрожала опасность. Леся-Олеся подумала, что не хватало влюбиться в этого человека с забавной фамилией. Она понимала — нарастающее внутри материнское чувство не жалости, но сострадания, желание защитить того, кто с виду в защите не нуждается, легко может вылиться в нечто серьезное. Но надо ли ей приключения именно в тот момент, когда жизнь налажена, спланирована и так безмятежна? Что ей принесет встреча с таким вот странным человеком, который не понимает, в какую историю успел попасть? Уж кто—кто, а Леся знала — у Томаса проблемы...
О Роме чего горожане за глаза только не говорили. Что он по молодости своих врагов закатывал в асфальт, что он садист и ему человека убить, что в урну плюнуть. Что на нём пробу ставить негде. Это была малая часть слухов. Лесин друг, Валя-Валентин, однажды сказал, что Хлеборез похож на носорога — сначала ударит, а потом думает.
Женщин щекотало ощущение опасности, и они Рому подавали под другим соусом. Независимый, молодой, достаточно по местным меркам богатый, симпатичный, не женатый. В ночных клубах часто появлялся в сопровождении одной или двух молоденьких девушек. Если хочешь почувствовать себя укротительницей тигра — милости просим, напрашивайся к Роме в гости. Теперь Томасу предстоит встретиться с этим рогатым зверюгой, а виновата, как не крути, она...
Леся впервые посмотрела прямо в глаза Томаса. Если до этого девушка действовала как бы в тумане своих личных переживаний, воспринимая события через свою позицию, то в один миг все для неё изменилось, словно она сняла шляпку с вуалью. Леся могла поклясться, что человек, который сидел напротив неё стал ей вдруг небезразличен. Поразила мысль, что Томас, скорее всего, и на сотую долю не осознает серьезности своего положения. Вот уселся тут, ест свои пельмени, и так спокойно смотрит на неё, не отводя своих угольных глаз.