— Тебе, Боромир, помочь не смогу, сам понимаешь…
— Понимаю. Я просто так посижу, погляжу. Очень уж я люблю смотреть на их лица, когда…
— Хорошо. Только не ржи слишком громко.
— Слишком — не буду.
— Кондратий, ну как? Дошла наука?
— Дошла, дошла… — Епископ потер лоб. — То ли я заматерел, то ли удар у тебя ослаб… В прошлый раз, с японцем тем, больнее было.
— Могу повторить, — улыбнулся посадник.
— Не надо, — быстро, уже по-франкски, ответил слегка качающийся священник. — Наверное, просто японский сложнее воспринимается… Сэр Константин, позвольте представиться. Я епископ Бежецкой Пятыни отец Кондратий. Церкви наши не в ладах, знаю, и вот-вот большая братоубийственная война начнется, тоже знаю… Скорблю по этому. Ведь во Христе все мы братья.
— Ты еретик и веришь во Христа неправильно! И не чтишь святой Марии!
— Чего это не чту? Очень даже чту. Богородица и в православии весьма уважаемая личность. Впрочем, сейчас не о ней, зачем дергать женщину по пустякам… Сейчас о вас, доблестный сэр. Так уж случилось, что теперь вам придется в православие перекреститься.
— Вы можете пытать мое тело, но вам никогда не сломить мой дух! Грязные еретики!!!
Константин вскочил.
— Да сядь, успокойся… — посадник строго зыркнул на рыцаря, и тот плюхнулся на табурет, как марионетка, у которой обрезали веревочки. — Кондратий, ну зачем ты так, сразу, а? Вот учу тебя, учу… Подготовить человека сначала надо, растолковать… Лезешь сразу с самой больной темой.
— Ой, и правда, спаси Господи, чего это я… Наверное от науки твоей поплыл. Сэр Константин, вас никто заставлять не собирается. Вы сами все поймете и попроситесь.
— Ни за что!
— Так, Кондратий. Помолчи. Приди в себя. Не тирань несчастного.
— Молчу, молчу…
— Теперь с тобой, барон. Как я понял, читать ты не умеешь. Совсем. Но почему-то выбрал текстовые уведомления, а не голосовые. Почему?
— Откуда… Граф, откуда вы знаете о моем сне? — неожиданно для самого себя, Константин перешел с высокопоставленным еретиком на вы. Наверное, взгляд, который только что выбил рыцаря из колеи, так подействовал. Взгляд истинно благородного человека и сурового воина, скрывающегося под маской весельчака и балагура.
— Кабы ты знал, сколько я уже подобных тебе сновидцев встретил… — вздохнул Дымов. — И не сосчитать. Ну, тебе точно не сосчитать, учитывая специфику рыцарского образования. Нет, это не оскорбление, и специфика — слово совсем не ругательное. Так что не агрись… Не злись то есть. Так почему?
— Голоса в голове, если они не божеские — бесовские! Третьего не дано. А голос сказал, что это не Господь будет вещать. Вот я и отказался.