— Какие красивые! — воскликнула Каролина, принимая туфельки из рук «виртуоза» и осторожно надевая их на свои стройные ножки. — О да, в самый раз, даже чуть-чуть великоваты!
— Вот теперь поедем на бал, — с ослепительной улыбкой сообщил певец, страстно поцеловав в пухлые губки Каролину, отчего та заметно порозовела.
«Синьор Алабастри, вы этого достойны!»
* * *
Принц Асканио, двадцатипятилетний мужчина в самом расцвете сил, высокий и статный, как древний платан на набережной Тибра, в светло-сиреневом атласном костюме и белом парике, сидел в кресле и со своей фирменной кислой миной выслушивал нравоучения матери, впрочем, лишённые логики и здравого смысла:
— Вот в мои-то годы в Колизее выращивали капусту, а сейчас-то совсем его забросили! А ты сидишь здесь и мне нервы портишь, вместо того, чтобы позаботиться о будущем нашего города!
— Что делать с Колизеем, решает Папа, а не сенаторы, — буркнул Асканио, но строгая мама постучала по спинке кресла своей тростью. — Прости, я поговорю на эту тему.
Тем временем всё новые и новые девушки съезжались на самый роскошный бал во всём Риме. Вот и дочери семейства Баптиста пожаловали.
— Смотри, какие милые девушки, — её высочество показала тростью на дылду Катарину и нескладную коротышку Бьянку, при взгляде на которых принц лишь поморщился.
«Нет уж, по сравнению с ними даже Пеппино выглядит более женственным! Негодяй. Убью его завтра, после обеда. А пока что надо выбрать из того, что есть, иначе мама мне парик вместе со скальпом снимет».
Однако престарелая принцесса не заметила, как поморщился её сын. Её узкие глаза уже нашли новую цель для бесед.
— Дражайшая Моренеу, как ты хороша в этом розовом платье с оборочками! — воскликнула вдовствующая принцесса, привлекая к себе внимание проходившей мимо старой девы.
— Ах, ваше высочество, — казалось, старая приземистая старушка вот-вот растечётся лужицей чего-то розового и зловонного при виде своей давнешней собеседницы. — Как ваше здравие? Всё так же кадрите молодёжь?
— Да куда уже мне, — на дряблых щеках принцессы разлился румянец, а под набухшими веками узкие глаза довольно блеснули. — Я настолько стара, что уже редко куда хожу. А молодёжь — она совсем не та пошла.
— Действительно, — старуха будто бы подпрыгнула, отчего всё её объёмное тело под розовой тканью заколыхалось, сделав её похожей на протухшее желе или медузу. — Вы, смею надеяться, ещё помните молодого Брунио. Ах, как он танцевал!
— Не здесь же! — раздосадованно хлопнула ладонями, словно комара убила, принцесса, качая головой. А потом глянула недовольно на престарелую даму. — Ступай. Обсудим позже.