Пионер, 1954 № 12 (Журнал «Пионер») - страница 4
Воздух становился всё тяжелее. Несмотря на холод, царивший внутри бетонного помещения, лицо Шмидта покрылось потом. Облака на северо-западе сгустились в тёмную тучу. Над океаном, на самом горизонте, появилась чёрная полоса, которая, вырастая, разливалась в огромное пятно зловещего бронзового оттенка.
Трава на дюнах застыла без движения, Только далеко на севере раз и другой глухо прогрохотало.
Гергардт Шмидт постепенно переставал думать о своём теперешнем положении. Он замер у амбравуры, весь превратившись в зрение и слух. Издалека, как бы из глубины неба и времени, выплыло целиком поглотившее его живое воспоминание. Сколько же лет тому назад это было? Девять? Почти девять… Тогда здесь не было так сыро и душно. Тихо шелестели вентиляторы. Он, Гергардт Шмидт, стоял около этой же самой амбразуры в новёхоньком, блестевшем от чистоты доте, вкрапленном в пейзаж, как все укрепления Атлантического вала, стоял и прислушивался к рокоту, широко разливавшемуся по небу. Был рассвет, и длинная полоса не то туч, не то дыма низко висела тогда на севере небосклона.
Вдали снова протяжно загрохотало. Гергардту показалось, что он слышит голос товарища, которому впоследствии размозжило череп: «А я вам говорю, что это обычная гроза».
Тогда грохотало так же, как теперь, и таким же кровавым отблеском были озарены нависшие на горизонте тучи. Сквозь амбразуру было видно, как солдаты в шлемах перебегают между дотами. Товарищи, толкая друг друга, протискивались к амбразуре.
- Нет, - сказал Шмидт, - это - вторжение…
Голос его глухо прозвучал в пустом доте, стукнулся о заплесневевшие своды и, отлетев от них, звенел эхом в засыпанных ходах сообщения. Шмидт вздрогнул и осмотрелся. Повсюду валялись груды щебня и истлевшего дерева. Вдоль стены медленно двигалась тень проплывавшей мимо тучи. Она просачивалась сквозь амбразуру, словно через линзу проекционного аппарата. Шмидт закрыл лицо ладонями.
- Я больше этого не выдержу! - шепнул он.
За его спиной раздался шорох. Шмидт резко обернулся, прижавшись всем телом к стене.
У входа с испуганными лицами стояли мальчики.
- Это мы, - сказал, неуверенно улыбнувшись, тот, что был побольше.
Шмидт закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Вас никто не видел? - спросил он ослабевшим голосом, отрывая плечи от стены.
- Никто, - ответил Гастон. Он взглянул на Шмидта и, довольный собой, подойдя к костру, положил на камень сумку. Он вытащил из неё бутылку кофе, длинный белый хлебец и кусок сыра.
- К столу подано, - шутливо сказал он, приглашая Шмидта изысканным жестом.