— И вы не могли узнать ни того, ни другого? — спросил Бриссо.
— Человек, вышедший из кабака, похож на одного из тех мексиканцев, с которым я разговаривал в день приезда на прииски. Он, без сомнения, принадлежит к шайке Гуцмана, начальника того пая. Может быть, это был сам Гуцман, которого полиция безуспешно пыталась найти после происшествия с пороховым бочонком, но я не могу этого утверждать. Зато мне удалось узнать, что приказчиком, воспользовавшимся потайной дверью, был Фернанд. Он вернулся незадолго до рассвета, и я сумел его рассмотреть.
— Вы не говорили с Фернандом о его ночной вылазке?
— Поскольку у меня был план проследить за ним следующей ночью и узнать причину его таинственных отлучек, я боялся спугнуть его неосторожным словом. Но Фернанд или догадался о моих подозрениях, или не имеет причин встречаться со своим сообщником, потому что я напрасно стерегу его каждую ночь. Он храпит до самого утра, между тем как я лишен сна вот уже на протяжении недели.
Бриссо долго молчал.
— Итак, Мартиньи, — сказал он наконец с унынием, — вы думаете, что Фернанд изменник?
— Право, у меня есть причины так считать. Этот человек ненавидит вас. Его пожирает гордыня. Фернанд не может смириться с тем, что вы имеете над ним власть. Завидует вашему богатству. Он и меня ненавидит. Разве вы не замечали его свирепых взглядов?
— Но ведь вы и раньше его подозревали, разве не так?
— Да, однако мои подозрения основывались тогда всего лишь на предположениях. Я узнал, что Фернанд трус, и ни за что на свете не согласился бы остаться запертым в магазине, если бы догадывался, какой опасности мы подвергались. Я думаю, что он уже тогда поддерживал тайные сношения с нашими врагами. После истории с бочонком страх за собственную шкуру, ненависть к вам и ко мне, желание мести, может быть, надежда получить свою долю после ограбления магазина или завладеть моим алмазом, который, без сомнения, Фернанд постарался бы у меня украсть, заставили его вступить в сговор со злодеями. Поверьте моему чутью, мсье Бриссо, я не ошибаюсь и хорошо изучил этого испанца.
Бриссо не мог не согласиться с доводами виконта.
— Если это так, Мартиньи, — сказал он после некоторого размышления, — Фернанда надо обезвредить. Когда он вернется, мы его схватим…
— А зачем? К тому же, кроме подозрений, мы не располагаем фактами, свидетельствующими о его предательстве. Нет, я не вижу надобности прибегать к подобным мерам. Я буду продолжать наблюдение за Фернандом и если он действительно окажется предателем, клянусь, одним выстрелом я прострелю его голову!