. Иными словами, заявления Марты шли вразрез с политикой религиозной толерантности, провозглашенной в Нантском эдикте, который положил официальный конец Религиозным войнам во Франции
[988].
Эдикт, как известно, был принят далеко не всеми французскими католиками и породил как скрытое сопротивление, так и многочисленные открытые выступления против Генриха IV (1553–1610). Король, подписавший этот документ 30 апреля 1598 г., добился от Парижского парламента его регистрации лишь 25 февраля 1599 г., т. е. всего за месяц до прибытия Марты в Париж[989]. Неудивительно, что девушку, выступавшую против «новой религии», столь тепло встретили столичные капуцины, принадлежавшие к наиболее яростным противникам политики веротерпимости в этот период[990]: они не только постарались взять в свои руки проведение сеансов экзорцизма, но даже поселили семейство Броссье в принадлежавшем им аббатстве св. Женевьевы[991].
Вне всякого сомнения, появление Марты оказалось противникам политики религиозной толерантности очень кстати, и они поспешили использовать ее заявления как дополнительное оружие собственной пропаганды[992]. Однако в неменьшей степени — и по той же самой причине — данный случай заинтересовал и обеспокоил самого Генриха IV и его партию «политиков» (умеренных католиков), которые совершенно справедливо расценили выступления девушки как угрозу проводимому ими курсу[993]. Уже 2 ¿преля 1599 г. Парижский парламент поручил своему лейтенанту по уголовным делам, Пьеру Луголи, произвести арест Марты, что и было исполнено на следующий день. Девушку заключили в тюрьму Шатле, где 4 и 5 апреля она вновь подверглась медицинскому осмотру, в который раз не давшему, впрочем, однозначного ответа о ее состоянии[994].
Этим обстоятельством не преминули воспользоваться представители католической церкви. Уже 6 апреля они обратились к епископу Парижскому с просьбой назначить нового экзорциста для Марты Броссье. Им должен был стать Пьер де Берюль (1575–1629), католический богослов и мистик, будущий основатель французского ордена ораторианцев и будущий кардинал[995]. Он приступил к возложенной на него миссии 7 апреля, однако уже 13 апреля Генрих IV приказал своему главному прокурору полностью прекратить сеансы экзорцизма. Марта все это время продолжала оставаться в тюрьме, где ее посещали толпы народа[996]. В столице Франции, по словам очевидца, не говорили ни о чем другом кроме одолевавших девушку демонов: местные священники в своих многочисленных проповедях выступали против вмешательства светских судей в религиозные дела и заявляли, что «предпочли бы скорее, чтобы Париж и все его мосты оказались разрушены, чем была бы потеряна хоть одна [невинная] душа»