Многое повидало это здание за шестьдесят лет своего существования. Именно здесь координировалась борьба глотовчан с вредителями и врагами народа, в ходе которой исчезли один за другим три первых человека Глотова. Они оказались, соответственно, румынским, итальянским и французским шпионами. Борьбу с отдельными личностями сменила борьба с культом личности. Теперь первые люди Глотова не исчезали, а снимались с высоких постов и публично оплевывались.
Затем наступили годы покоя. Страной управлял быстро впадающий в маразм человек, который умудрялся в одно и то же время быть и отцом своего народа, и верным его сыном. Глотовские вожди задвинули подальше томики Ленина, выставив на первый план гениальную трилогию, только по недоразумению не получившую Нобелевскую премию. Затем поднялась кутерьма, все смешалось в стране Советов. В государстве победила демократия, а у власти остались коммунисты. Только они стали иначе называться и совсем по-другому себя вести. Та энергия, которая раньше уходила на составление липовых отчетов и сводок, теперь направлялась исключительно на личное обогащение.
В жизни здания произошел очередной крутой перелом. И называлось оно теперь не горком партии, а мэрия. Впрочем, обитателями его на три четверти остались бывшие горкомовские работники. Но если в прошлой жизни они были заклятыми врагами капитала, то в нынешней стали его самыми горячими почитателями. И дело было отнюдь не в новом курсе руководства страны, а в банальной алчности.
Внутри здание было отделано с такой роскошью, словно являлось резиденцией правителя одного из арабских эмиратов. Даже отправлению естественных надобностей сопутствовали элементы шикарности: лучшая туалетная бумага, ароматизаторы, стульчаки из ценных пород дерева. Об остальных помещениях здания и говорить нечего. Что ж, начальству виднее, на что тратить средства из городской казны.
Люди, в поисках справедливости сумевшие преодолеть все рогатки и препоны и таки добравшиеся до этого приюта политических проституток, в первые минуты забывали о своих делах и ходили по нему, как по музею, стараясь не трогать руками ни мраморные стены, ни мебель из полированного дуба. Освоившись минут через двадцать, они принимались выискивать на обитых кожей дверях таблички с фамилиями нужных им людей. А найдя, радовались, как дети, и занимали очередь. Бедные посетители. Они не понимали, что на табличках указывалась только предварительная информация: в какие дни и часы принимает нужный тебе начальник. А вот о том, сколько и в какой валюте он принимает за каждую конкретную услугу, не упоминалось ни слова. И бедолага, не сумевший выяснить это по своим собственным каналам, покидал мэрию не солоно хлебавши. Ведь каждый отдел мэрии, на современный лад названный департаментом, имел свою специфику.