Директор не стал продолжать бесполезную дискуссию и немедленно связался со своим другом из отделения милиции. Мент поступил мудро. Поскольку на Серого и его подручных у органов ничего не было, он отловил нескольких самых заметных из ошивавшихся на рынке уголовников и приволок их в отделение. Здесь начальник коротко, но доходчиво объяснил уркам, какое будущее их ожидает, если они не разберутся с зарвавшимся Серым. Уголовники поблагодарили милиционера за своевременное предупреждение, пожелали ему доброго здоровья и ушли. В тот же вечер Серый угодил в больницу с несколькими переломами, а его кореши моментально разбежались.
С тех пор в течение долгого времени никто не мешал дирекции рынка заниматься своим делом. Даже Жерех какое-то время предпочитал не связываться с ней. Но вот уголовники набрали силу. К тому же покупатель стал уходить из государственных магазинов, предпочитая приобретать более дешевые вещи в комках и, особенно, на рынке. Наконец, до Жереха дошла информация, что ежемесячно каждый житель Глотова оставляет на рынке в среднем от пятнадцати до двадцати долларов, причем, эта сумма постоянно растет. Прикинув, какая часть из этих денег перепадает рыночному начальству, Жерех понял, что пора брать это дело в свои руки. Власть на рынке он захватил виртуозно — большевики могли бы позавидовать. Обезвредив двух телохранителей, боевики затолкали директора в его же авто и доставили к Жереху.
Пахан сразу взял быка за рога, изложив свой план раздела рынка, по ходу сожалея, что некоторые люди, занимая столь рискованные должности, решаются обзаводиться семьей и детьми. По новому плану практически все теневые доходы от торговли шли в карман уголовникам. Директору оставались лишь жалкие объедки с уголовного стола. И было бы глупо спорить. Жерех одним ходом убедительно доказал директору, что если уголовники захотят, ни его, ни семью не спасет никакая охрана. Таким образом, впервые за всю историю, контроль над рынком оказался в руках у одного хозяина. Правда, Жерех недолго радовался столь удачному приобретению. Вместе с городом доходное место перешло к Седому. Впрочем, ни для торговцев, ни для покупателей, ни для властей последнее не имело никакого значения.
Викинг оказался на рынке минут на двадцать раньше намеченного срока. Он не спеша пошел вдоль рядов, с любопытством оглядываясь по сторонам. Чем-то рынок напомнил ему известные птичьи базары. Посетители хаотично метались от одной торговой точки к другой, нестройно галдели, размахивали руками, словно собираясь взлететь. То и дело вспыхивали ожесточенные перебранки, в которых люди охотно выплескивали на первый подвернувшийся подходящий субъект накопившуюся за последнее время злость. И, облегчив душу, брались за кошельки.