Настроение Долгорукого снова улучшилось. Жерех хотел попользоваться им, а выходит, что он попользуется Жерехом. Москвич и не подозревал, что такая стройная система его умозаключений построена исключительно на эфемерном фундаменте догадок и предположений. Это было серьезной ошибкой, за которую еще придется расплачиваться.
* * *
Глотовский вокзал строился сразу же после войны в расчете на простого советского гражданина. С того времени наш человек стал еще проще, а здание вокзала окружало эту простоту соответствующим уровнем комфорта и сервиса. По внешнему виду ему можно было дать лет триста, зайдя внутрь к этому сроку хотелось прибавить как минимум столько же. Останавливала лишь мысль о том, что первые железные дороги на Руси появились немногим больше ста пятидесяти лет назад. Те редкие детали интерьера, что хоть как-то радовали глаз, были, как сейчас говорят, приватизированы или, как говорили раньше, украдены. Даже массивные медные ручки, некогда украшавшие входную дверь, умудрились своровать, и их заменили вставленной в оставшиеся от ручек отверстия толстой проволокой. Висевшие на здании часы наверняка показывали бы точное время два раза в сутки, если бы у них была минутная стрелка. Единственным, хотя и сомнительным достоинством вокзала было удачное размещение зала ожидания, совмещенного с камерами автоматического хранения, рядом с туалетом. Бивший оттуда тугой запах взбадривал транзитных пассажиров, не давая им проспать свой поезд.
Викинг бродил по вокзалу уже минут сорок, злобно поругивая Белова. Георгий с утра умчался по каким-то срочным делам и упросил Глеба встретить своего делового партнера, впервые приезжающего в Глотов. Викинг, как идиот, приперся за пятнадцать минут до прибытия поезда, и тут его обрадовали, что тот опаздывает почти на час. Времени было, что называется, ни в пять, ни в десять. Ни домой заскочить, ни какими-нибудь делами заняться — стой и жди.
Викинг купил газету и двинулся в зал ожидания, но все мало-мальски подходящие для сидения места были заняты, да и атмосфера была куда более подходящей для использования газеты не для чтения, а для совершенно иных целей. Викинг спешно ретировался и, сложив газету трубочкой, отправился на экскурсию вдоль стоявших на прилегающей к вокзалу площади ларьков. Покупать он ничего не собирался, наоборот, чуть ли не впервые в жизни с удовольствием продал бы немножко своего времени. Но увы, время продать невозможно, поэтому приходилось его убивать. Непривычному к такому занятию Викингу это давалось с трудом, он несколько раз порывался плюнуть и уйти, но все-таки остался.