Розы на стене (Вонсович) - страница 17

Глава 17

Гюнтер

Фридерика ждала от меня немедленных действий, пришлось напомнить, что пока мы ничего не знаем и сейчас можем только расспрашивать, и то — очень осторожно, если ее подозрения о смерти сестры верны. К сожалению, инорита ничего определенного не могла рассказать, поскольку не помнила в письмах указаний на что-то незаконное, а тональность еще ни о чем не говорила. Все же нельзя было исключить вероятность того, что это случившееся — обычное самоубийство, и именно по той причине, что указал следователь. Фридерике говорить такое не стал, близкие люди иной раз упорно не хотят признавать очевидное. Поскольку жажда деятельности была в ней слишком сильна, предложил внимательно осмотреть комнату погибшей сестры: после нее там никто не жил, вдруг что-то осталось. Маловероятно, конечно, но все же… Проводив Фридерику, я заглянул к Вайнеру, слишком уж явно было его нежелание говорить о зачарованной решетке на окне моей подопечной. Пришлось подождать в коридоре: целитель с выражением жесточайшей скуки выслушивал очередного пострадавшего от карантина, который находил у себя все новые и новые симптомы в надежде поваляться несколько дней в одной из карантинных палат. Дверь оставалась чуть приоткрытой, поэтому некоторое время я наслаждался плодами чужой фантазии: черный дымок при выдохе, звездочки в глазах при вдохе и жесточайшая ломота в костях. Картина вырисовывалась очень живописная. – Рядовой, вы совершенно здоровы, — наконец не выдержал целитель. – Нечего выдумывать ерунду. Где ваш выдыхаемый дым? — Его просто плохо видно, — вдохновенно продолжал врать пациент. – У вас освещение слабое, а дым тоже не слишком сильный. А вот на солнце… — А вот на солнце все пройдет, – Вайнер был невозмутим. – Кроме ломоты, разумеется. Но она — последствие вчерашнего перепоя, исцелять не буду. Свободны. – Но вы обязаны… — Такое исцеление — только по личному распоряжению полковника Циммермана, – отрезал целитель. – Не собираюсь тратить на всякую ерунду Дар. Я один – вас много. Звездочки, видите ли, у него в черном дыму. Пить надо меньше. Пациент обиженно засопел, так громко и выразительно, словно надеялся, что целитель устыдится и все же займется своими обязанностями. -- Чего вы ждете? Можете идти. – Хоть зелье дайте какое. А то ходить невозможно, – прострадал рядовой. – И голова раскалывается… – Зелье от похмелья не входит в комплекс, оплачиваемый военным ведомством. – Сколько? Вайнер озвучил, страдалец попытался торговаться. Интересно, знает ли Циммерман о маленькой подработке своего подчиненного. Наверняка знает, но смотрит сквозь пальцы. Второго целителя нет и не обещают, а на этого надавишь – без последнего останешься. А ведь гарнизон оплачивает еще и зелья, поставляемые Фальком, часть из которых наверняка уходит на сторону. Но полковника я понимаю: должен же Вайнер при фактически круглосуточном режиме работы иметь хоть какие-то привилегии? Торг набирал обороты и громкость. Но единственная уступка целителя, небольшая скидка при покупке сразу трех флаконов, никак не могла примирить покупателя с тем, что вообще придется платить. – Целители должны быть самоотверженными, а не жадными, – разочарованно выдал неудачливый пациент. – Вы же спасаете людей. – Если с вас не брать денег, то я скоро окажусь на местном кладбище, – меланхолично заметил Вайнер. – Силы мои конечны, а ваши желания – нет. Приходится отделять важное от неважного. Решайте, берете или нет, а то я подумываю, не поднять ли цену. Все же карантин на неделю, новых поставок не будет… – Грабитель… После очередного возмущенного вздоха послышалось звяканье отсчитываемых монеток, и наконец посетитель вывалился в коридор с несчастнейшим выражением физиономии. Да, расставаться с кровными, когда хотел получить то же даром, всегда тяжело. – И у вас звездочки и дым? – усмехнулся мне целитель, ссыпая монетки в верхний ящик. Сумма небольшая, но явно улучшившая ему настроение. – Ваш приятель Фальк пытался меня обеспечить хотя бы дымом, но задымился сам. – Странно, Фальк обычно весьма аккуратен, и если уж наметил жертву, дымиться должна она. – А пострадавшим от его действий полагается скидка? – Нажалуетесь Циммерману? – заинтересовался Вайнер. – Жаловаться? Я? Инор Вайнер, за кого вы меня принимаете? – Пока не знаю, – он выразительно посмотрел. – Пришли же вы зачем-то ко мне, а теперь намекаете на скидку. – Появился вопрос по поводу решетки на комнате леди Штрауб. Кто и зачем ее поставил. – А вам-то какое дело? – невежливо спросил целитель. Грубость я решил проигнорировать. Силой его заставить отвечать нельзя, да и показывать, что ответ важен, не стоит. – Как вы знаете, меня поставили охранять леди на время ее пребывания в гарнизоне, поэтому должны понять мое желание знать, от чего ее следует охранять в первую очередь. И если дело в Бруне и ему подобным, то хотелось быть уверенным, что решетка их не пропустит. – Не должна. Там сложное комплексное заклинание по всей стене, – неохотно ответил Вайнер. – Циммерман специально мага приглашал из штаба. Тот и предложил установить решетку, на нее ставить легче и в дальнейшем тратится меньше энергии. Перед приездом леди Штрауб ее проверили, неожиданностей не должно быть. – Вы мне так и не сказали причину, – напомнил я. – Так вы и сами поняли, – поморщился Вайнер. – В основном, конечно, Брун. Причем он не просто норовил пробраться в комнату инориты Рильке, но и с заходом через мой склад. Ваш приятель, знаете ли, пьет все, что пахнет спиртом хоть немного. В результате не только урон запасам, но и экстренное откачивание, если он ухитрялся выпить что-то ядовитое из сейфа. – У вас так плохо защищен сейф? – удивился я. – Нет, это у капитана Бруна очень хорошо развиты навыки вскрывания, – зло бросил Вайнер. – Такое впечатление, что готовили его исключительно для того, чтобы потрошить целительские запасы, а не защищать граждан Гарма. – А почему тогда решетка стоит на жилой комнате, а не на складе? – Решетка – артефакт. Там оптимальное место, по мнению приглашенного специалиста по безопасности, – несколько туманно ответил Вайнер. – Когда ее установили, наконец удалось спокойно вздохнуть. Это был настоящий ужас, вы просто не представляете. Брун заявлял, что раз уж попал в помещение с алкоголем, обязан принять что-то для храбрости, перед тем как подняться к прекрасной инорите. Насколько я знаю Бруна, если бы инорита его действительно интересовала, на другое он бы не отвлекся, прямиком отправился бы к ней. Или отвлекся, но ненадолго – ровно настолько, чтобы подхватить приглянувшуюся емкость и отправиться дальше. Так что слова были скорее отвлекающим маневром от истинной цели. – И часто ему удавалось добраться до прекрасной инориты? – все же решил уточнить я. – Ни разу, – грустно подтвердил мои мысли целитель. – Зато запас зелий на спирту на несколько месяцев был уничтожен подчистую. Итак, решетку поставили все же из-за Бруна, но роман, если он был, случился явно с кем-то другим. Стоит ли спрашивать об этом Вайнера и не покажу ли я ненужной заинтересованности? Пожалуй, пока эту тему поднимать не стоит. – Получается, сейчас все целительское отделение защищено примерно одинаково? – Примерно, – согласился Вайнер. – Но комната леди Штрауб все же чуть сильнее. Да и на двери у нее активируется дополнительный защитный артефакт. Так что можете не волноваться, капитан Штаден. – Хорошо, если так, – позволил я себе улыбку. – А то Циммерман пригрозил серьезными проблемами, если с леди что-то случится. Не хотелось бы из-за такой ерунды получить взыскание. – Да, Циммерман это любит, – согласился Вайнер. – За его просчеты обычно отвечают другие. Я уже почти собрался попрощаться, но перед уходом решил уточнить: – После того как поставили решетку-артефакт, были удачные попытки взлома? – Брун пытался, но там очень хитрая сигнализация. Инорита вскоре уехала, а значит, у него не осталось повода сюда забираться. – Согласен, одно дело – случайно завернуть по дороге к даме сердца, и совсем другое – намеренно взламывать сейф целителя… – скучающе согласился я. – Пожалуй, моей подопечной действительно ничего не грозит, так что я с чистой совестью вас покину и пойду устраиваться на эту неделю. И тут Вайнер осознал масштабы близящейся катастрофы. Повод-то появился новый, а запасы зелий нынче невосстановимы из-за карантина. Он аж привстал на стуле от волнения и сказал явно громче, чем собирался: – Постойте, капитан Штаден. Почему бы вам на эту неделю не устроится тут? Предложение выглядело заманчивым, но соглашаться сразу нельзя, соглашаться можно лишь неохотно и после долгих уговоров. – Тут? В целительском пункте? Увольте. Мы с леди Штрауб не очень ладим, знаете ли. – Мне так не показалось, – позволил себе шпильку он. – Вы с ней вполне спокойно беседовали. – Временное перемирие, – пояснил я, – с которым неизвестно, когда что-то где-то взорвется и пойдет новый виток военных действий. В казарме, знаете ли, безопаснее. – Зато здесь комфортнее, – Вайнер подошел ко мне и уцепился за рукав. – У нас очень хорошее жилье для целителей, гораздо лучше того, что выделяют для офицеров в гарнизоне. Да и наверняка к этому времени все приличное разобрали. Как бы вас в общую казарму не направили, к рядовым… А здесь под боком красивая девушка… – Вот именно, а еще незамужняя, – веско подчеркнул я. – Пойдут сплетни, не дай Богиня, а полковник Циммерман при первой нашей встрече прямо сказал, что женит при малейшей возможности. Нет уж, оставьте этот риск себе. На мгновение Вайнер задумался, но, похоже, решил, что расставаться со свободой не готов. Посчитал, что одного целителя на гарнизон хватит, или сплетни о настоящей леди Штрауб дошли и до него? – Но если нас будет двое, то мы, в случае чего, сможем свидетельствовать в пользу друг друга, – предложил Вайнер. – Капитан Штаден, с вашей стороны крайне неразумно портить отношения с единственным гарнизонным целителем. – Вы мне угрожаете? – удивился я. – С вашей стороны это тоже не слишком разумно. – Что вы! – взмахнул он свободной рукой. – Я хочу сказать, что мы можем быть полезны друг другу, понимаете? Что вам стоит пожить здесь все время практики леди? Уже не неделя? – У меня квартира в городе, – напомнил я. – Из которой вы не сможете эффективно защищать подопечную. – Помилуйте, инор Вайнер, что ей тут грозит, если мы только что выяснили, что защиту ставил специалист из штаба. Вы сомневаетесь в его работе? – Я не сомневаюсь в предприимчивости Бруна. Как бы в подтверждение этих слов донесся басовитый голос моего приятеля, что-то выяснявшего поблизости от целительского пункта. Уверенно выяснявшего, и со стороны, на которую выходят окна Фридерики. Я нахмурился. Не сыграет ли с ней злую шутку репутация нанимательницы? И чем только она думала, когда соглашалась на этакую глупость? Явно не головой. – Видите? Он уже здесь, – трагически сказал Вайнер. – Рыщет поблизости, ищет слабину в защите и, помяните мое слово, непременно найдет. И тогда опять доберется до моих зелий. – Пожалуй, сейчас он больше заинтересован в девушке. – До нее он тоже доберется, – убежденно сказал Вайнер, – но уже под зельями, понимаете? И тогда вы точно не выполните поручение полковника. – Не уверен, что это будет моей проблемой… Но сомнения в голос подпустил. – Капитан Штаден, поселившись тут, вы наверняка выполните поручение Циммермана и заслужите мою благодарность. Для вас всегда будут зелья, которых нет для других. А также мелкие целительские процедуры по вытрезвлению и снятию похмелья. Предложение было очень щедрое, и я дал себя уговорить. Обрадованный Вайнер вручил мне ключ от комнаты, но я первым делом вышел посмотреть, что же затеял Брун. Как я и думал, он стоял под окнами Фридерики и с отвращением изучал почему-то не решетку, а розы. Очень красивые плетистые розовые розы со слабым, но приятным ароматом, а не нравились они моему приятелю, скорее всего, потому что шипы на них были куда длиннее, чем обычно прилагались к розам. Да, на такие свалишься, будешь весь в мелкую дырочку, а Брун если попытается левитировать, защиту не удержит. – О, Гюнтер, – обрадовался он. – Думаю, а не сжечь ли эту пакость в целях профилактики. Она точно разносит «Черный ветер». Сердцем чувствую. В доказательство слов Брун стукнул себя кулаком по груди. Удар получился гулкий, как по бочке. Судя по тому, что несмотря на убежденность в заразе, приятель не торопился ликвидировать растительность, ему нужна была поддержка, чтобы было в случае чего на кого сослаться. Пропажа такого огромного и красивого куста не могла пройти незамеченной. Я у него на поводу не пошел. – Что скажет на это полковник Циммерман? – Ему-то какое дело? Это подарок той целительнице, что уехала. Не могла она эту дрянь с собой забрать. Брун тоскливо посмотрел сначала на куст, потом на зарешеченное окно, из которого Фридерика благоразумно не выглядывала, хотя не слышать криков под окном не могла. – И кто решил не ограничиться букетом? – Фогель, герцогский целитель. Или сам герцог? Уже не помню. Саженец-то точно из герцогского розария. В благодарность за услугу. Услуга была давно, так что никто ничего не вспомнит. Я посмотрел на розы. Пожалуй, подарок был с подвохом: шипы агрессивно намекали на неотвратимость возмездия для тех, кто попытается срезать хоть один цветок. Странно, что плети держались на стене безо всякой опоры, и не просто держались, а расползались вверх и в стороны. – А что за услуга? – А я помню? – недовольно пробурчал Брун. – Кажется, что-то связанное с герцогиней. Так как? Поможешь? Я покачал головой. Эти розы незаметно уничтожить не удастся, что приятель и сам прекрасно понимал. Похоже, они уже встроились в замечательную защиту целительской и дадут нападающему жесткий отпор: нежные цветы едва заметно окутывала дымка магии. Какие, однако, интересные подарки делает герцогский дом…