Сам Ольс со стороны чем-то напоминал свадебный торт. На вершине центрального холма высились замки и храмы, а мощные крепостные сооружения превращали дворец герцога и резиденции знати в поистине неприступную цитадель. К той жались дома Среднего города, где обитали состоятельные бюргеры, мастеровые, ученый люд, чиновники, духовенство, дворяне, а также их многочисленная прислуга. Вторая стена уже не поражала воображение ни высотой, ни мощью. Едва ли ее стоило рассматривать в качестве серьезного рубежа обороны при штурме столицы, скорее, она предназначалась для сдерживания бунтовщиков, буде случатся какие-либо народные волнения.
Неплохо изъяснявшийся на североимперском кучер так и сказал: «Верхний город» и «Средний город». Заминка вышла лишь с переводом названия раскинувшегося кругом скопища трущоб, поначалу дядька обозначил их зубодробительным словом «суитсунаарелин» и лишь после долгих раздумий подобрал весьма приблизительный аналог «дымный пригород».
Дыма и в самом деле хватало с избытком; он валил из труб мастерских и жилых домов, затягивал улицы, клубился над крышами. И вместе с тем не имел к названию района никакого отношения. Оно закрепилось из-за пожаров, всякий раз после которых пригород отстраивался из пепла заново.
Публика здесь обитала сомнительней некуда, и приличному человеку бродить по узеньким грязным улочкам категорически не рекомендовалось. К счастью, нужды в этом и не возникло. Стражники на воротах Среднего города не стали цепляться к пассажирам почтовой кареты, мельком проглядели подорожные, собрали пошлину и разрешили проезжать.
Уже смеркалось, но я все же задержался на почтовой станции отправить письмо о своем скором прибытии в Рёгенмар и лишь после этого отправился на поиски жилья. Долго блуждать по незнакомому городу в потемках не пришлось: только вышел за ворота и сразу углядел на противоположной стороне дороги гостиницу «Серебряная форель». Туда и заглянул.
Языкового барьера не возникло, хозяин говорил на североимперском почти без акцента, только непривычно растягивал в некоторых словах гласные звуки.
– Конечно, у на-а-ас есть места, ма-а-агистр! – заулыбался белоглазый и белобрысый сеньор, выслушав меня. – Койка на но-о-очь – четыре сенти…
Невольно подумалось, что альвом – родителем Марты вполне мог оказаться представитель одной из здешних коренных народностей. Алты, вонды и лойсы по ту сторону гор заявлялись не так уж и часто, но случалось и такое. Правда, ни льда в глазах, ни серебра в волосах у моего собеседника не было. Но на то она и ведьма.