Вымыв у лошадиной поилки липкие от медовой глазури руки, я дошел до заранее примеченного заведения цирюльника и жестами велел подровнять бородку и состричь изрядно отросшие за зиму волосы. После придирчиво оглядел себя в протянутое зеркало, пожалуй, даже излишне придирчиво. Встревоженный цирюльник что-то залопотал на местном наречии, но беспокоился он напрасно. Я ободряюще похлопал его по плечу и расплатился медью.
В зеркало я гляделся не столько из желания оценить работу мастера, сколько стремясь оценить происходящее за спиной. Предосторожность оказалась отнюдь не излишней: среди покупателей удалось заметить подручного менялы – того самого сарцианина, что стоял со мной на крыльце.
Никак не выказав обеспокоенности, я зашагал меж рядов, затем свернул на соседнюю улочку, а там спешно юркнул в боковой проход меж домами, темный и узкий. Встав в нише дверного проема, я вытянул заткнутый за ремень магический жезл и на пробу несколько раз крутанул его в правой руке.
Послышались быстрые шаги, мелькнула тень, и в проход заскочил мой преследователь. Вид пустого переулка привел молодчика в неописуемое изумление, а в следующее мгновение я выскользнул из своего укрытия и резким ударом врезал сарцианину жезлом по горлу. Преследователь схватился обеими руками за шею, выпучил глаза и повалился на колени. На ближайшее время ему определенно стало не до меня.
Я вышел из переулка, сунул жезл под плащ и поспешил к воротам верхнего города.
И без того впустую потерял добрую половину дня, пора уже заняться делами.
1
От стен Верхнего города веяло древностью. Сами крепостные сооружения выстроили, по имперским меркам, не так давно, а вот каменные блоки обтесали без малого тысячелетие назад; сюда их перевезли, разобрав старинную цитадель у перевала. В одном месте мне даже удалось заметить выбитое на камне тележное колесо со сломанными спицами: то ли некий солярный знак, то ли один из старейших прообразов святого символа. Спиц было семь.
Некогда Верхний город Ольса был сторожевой крепостью, часть его укреплений вырубили прямо в скале. Внутрь вели единственные ворота, за которыми начинался тоннель с глухими стенами и темными провалами бойниц в потолке. В случае осады защитники могли в свое удовольствие лить через них на врагов расплавленный свинец и кипящее масло, засыпать стрелами и камнями.
Вход в тоннель караулили гвардейцы в до блеска надраенных кирасах и шлемах, тут же крутилось четверо неприметных типов в цивильном платье. Кого-то из пытавшихся пройти этим путем горожан останавливали для расспросов, кого-то и вовсе без лишних разговоров поворачивали назад. У меня вид оказался представительным, на меня внимания не обратили.