– И все на отдельных тарелочках, – с ухмылкой добавила Каро. – Чтобы еда не смешивалась. Не выношу пюре или рис с соусом.
Симон онемел от удивления.
– И ты тоже?! Серьезно?
– Да, а что тебя так удивляет?
– А равиоли? Как насчет равиоли из банок?
– Их мне всегда хотелось на день рождения, – ответила Каро. – Разумеется, в мясном соусе, иначе они на вкус как раскисший картон. Мой отец всегда возмущался – мол, нездоровая пища и все такое.
Симон вздрогнул. В этой схожести их пристрастий к еде было нечто пугающее.
– Не смотри на меня так, – сказала Каро, улыбнувшись на свой особый манер. – Я еще слишком молода, чтобы выходить замуж. Может, все-таки дальше пройдем?
Симон почувствовал, как краска заливает его лицо. Ему казалось, что он краснее зрелого томата.
– Да-да, конечно, с удовольствием, – торопливо согласился он.
Каро снова хихикнула, и на этот раз явно над ним. Ей, видимо, понравилось вгонять мальчишку в краску.
Они прошагали к двухстворчатой двери с круглыми, словно иллюминаторы, стеклами. За ней оказалась столовая. Сквозь длинный ряд зарешеченных окон без жалюзи в помещение проникало солнце, высвечивая пляшущие пылинки. Когда-то это просторное помещение наполняли гомон голосов, звон тарелок и столовых приборов. Возможно, здесь даже играла музыка. Фортепиано при зажженных канделябрах. Романтическая атмосфера. А теперь сюда снаружи доносился лишь шелест ветра.
– Мрачновато здесь, – заключила Каро вполголоса, будто в церкви.
Симон обвел взглядом столы, оставленные хозяевами. Они были накрыты большими скатертями, на которые осела пыль столетий.
«А что, если взять и снять скатерти? – подумалось ему. – Снимаешь скатерть, а из-под нее выскакивает призрак… Полупрозрачное существо, увеличивающееся по мере того, как со стола сползает скатерть. Дух какого-нибудь давно умершего постояльца гостиницы… Или обугленный труп жертвы автокатастрофы… Или монстр из леса… Волк!»
Мысль об этом накатила столь внезапно, что Симон вздрогнул.
– Да уж, – согласился он, пересохшее горло саднило. – Как в плохом ужастике.
– Эй, я уже подумала, ты осмелел! – Каро с усмешкой улыбнулась ему. – Или только на словах?
– Ты сама начала, – защищался он.
– Может быть, но в таком случае твоя задача – защитить меня! Ты все-таки мужчина, мой дорогой.
– Я как раз эмансипированный.
– Эмансипированный? Ну-ну, – повторила Каро, и тут оба прыснули.
Симон почувствовал, как спадает напряжение. Нет, что ни говори, присутствие Каро рядом благотворно на него действовало – придавало ему силы, заполняло пустоту в сердце, избавляло от одиночества. «Мы оба сейчас восстали против враждебного мира», – подумал он. И тут же эту мысль сменила другая: «Что это с тобой? Подобные мысли только и приходят, когда в кого-нибудь влюбляешься».