Тогда рядом с ощущениями смутной тревоги в голове старого жуира мелькнула утешительная мысль: «Если успеют совершить обряд и уехать из церкви, то деньги будут у него в кармане через каких-нибудь полчаса». Так гласило предварительное условие, а с деньгами не станет же он дожидаться внезапного и весьма возможного разоблачения. Ницца… Спа… Монако!.. О, сколько есть чудных мест, чтобы укрыться… На вечерний поезд тоже легко можно успеть… Все предусмотрено… заграничный паспорт на всякий случай уже в кармане… Но вдруг он вздрогнул и похолодел. У входных дверей раздался шум.
Все повернули головы и с недоумением глядели на входящих полицейских и группу каких-то людей… Вон баронесса фон Шток, вон графиня, вон Петров. Но главное… Многие стали протирать глаза от изумления. Рядом с баронессой под руку с графиней идет… как бы зеркальное отражение жениха, стоящего у аналоя…
Процессия медленно подошла к молодым, и двойники при общем молчании ужаса вперили друг в друга взгляды.
Несколько минут царила ужасная тишина.
Но вот Андрюшка кидается вперед, делает несколько выстрелов и скрывается в толпе на паперти.
— Держи! Держи! — раздалось со всех сторон.
Кого-то задержали, но это оказался не он.
Окно второго этажа
Спустя полчаса после всей этой истории Елена Николаевна молча сидела в будуаре. На ней был подвенечный наряд. Сквозь отворенную в соседнюю комнату дверь виднелась пышно изукрашенная спальня, где стояли две кровати под общим балдахином с кисейными занавесями. В углу, сгорбившись, во фраке сидел старик Терентьев и мрачно глядел на узоры ковра.
Оба молчали.
Грудь красавицы невесты дышала неровно, а глаза, темные, как сама окружающая ночь, были устремлены куда-то в одну точку.
— Экая штука какая! — в каком-то бессилии отчаяния пробормотал Терентьев.
Дочь ничего не отвечала. Только мрачно сверкающие глаза ее на мгновение остановились на лице отца и потом опять устремились на ту точку, которую она фиксировала раньше.
— Ты успокойся, Лена, — заговорил опять старик, — его разыщут и накажут… и старого негодяя тоже. Я уж тебе ручаюсь за это.
— Я вас прошу этого не делать, — резко ответила дочь, — наоборот, я хочу, чтобы вся эта история не получила никакой дальнейшей огласки… И так довольно уж срама.
— Но надо же наказать негодяев…
— Не надо…
— Нет, уж как хочешь, а я это не оставлю…
— Я вам запрещаю… Слышите!
Старик глянул испуганно и пожал плечами:
— Не знаю, отчего это так…
— Я вам говорю отчего. Я не желаю раздувать этот скандал.
— Да ведь все равно и без нас их не оставят, хоть бы старая графиня и сын ее.