Красавица Наталья Ивановна горько зарыдала, узнав о решении своей участи; но делать было нечего! Чиновник Курицын выдавался из своей среды и был еще одним из лучших женихов. Вскоре была сыграна свадьба, на которой было очень оживленно и весело.
Сам жених, чиновник Курицын, был, однако, трезвее всех.
Наталья Ивановна сидела у низенького оконца домика в уездном городишке и со слезами на глазах смотрела на печальную картину провинциальной улицы, по которой медленно прогуливались чахлая корова и общество кур с затесавшейся почему-то в его среду уткой.
Подвенечный наряд ее как-то странно дисгармонировал с окружающей обстановкой самой заурядной пьяной оргии. На нее никто не обращал даже внимания. Все гости были заняты опоражниванием бутылок сомнительного качества вина.
Вдруг мимо самых окон прокатила щегольская коляска. Это было диковиной в захолустном уголке; многие гости выскочили даже на крыльцо; вышла и сама невеста. В коляске сидел красивый брюнет, в ногах которого покоился белый сеттер.
— Граф, граф! — зашептали все и в ужасе, словно от какой-нибудь опасности, скрылись вовнутрь домика.
Наталья Ивановна осталась одна и продолжала глядеть вслед уезжавшему экипажу.
В это время расфранченный ямщик оглянулся, сказал что-то седоку — и граф оглянулся тоже.
Наталья Ивановна все продолжала стоять на крыльце, как белое привидение чудной красоты. Ее подвенечный наряд при ярких лучах солнца делал из ее фигуры нечто волшебное.
Лихая тройка остановилась; граф, упершись коленом в сиденье ландо, глядел назад, не сводя глаз с чудного образа невесты.
Но вот он опомнился, сказал что-то кучеру — и экипаж, быстро повернувшись, подкатил к крыльцу…
Граф выскочил из экипажа. Это был красивый, стройный брюнет, с серыми глазами и тонкими чертами бледного, изящного лица.
Он сверкнул улыбкой и, сняв шляпу, проговорил:
— Если вы, молодая хозяйка, позволите мне присоединиться к вашему празднеству, то я бы с удовольствием выпил стакан… пива… По древнему русскому обычаю я имею на это право, как и всякий прохожий.
Пока граф говорил это, в сенях позади смущенной Натальи Ивановны собралась немая оторопевшая толпа с чиновником Курицыным во главе. Все собравшиеся тут знали, какая громадная персона граф не только в их уезде, но даже и в Петербурге.
С недоумением вслушиваясь в слова графа, чиновник Курицын наконец понял, что визит графа имеет характер милостивой шутки и что он, вероятно тоже ради шутки, хочет войти к ним на свадьбу…
Сообразив это, он грубо оттолкнул Наталью Ивановну и выступил вперед, кланяясь в пояс и бормоча: