Алексей с разинутым ртом перебегал глазами с них на физиономию Андрюшки и обратно.
— Ну, что выпялился-то?.. Одевайся, идем! По дороге я тебе кое-что еще скажу. Ну, живо вставай! В накладе не останемся!
Насколько Алексей Колечкин в прежние годы оказывал на него влияние, настолько теперь он ему казался смешным. Но он был нужен сыну чиновника Курицына, нужен, как действительно человек, знающий Петербург в совершенстве и одно время вращавшийся даже в «обществе», с которым у него теперь порвалась связь благодаря только плохим делам. Но если его дела поправить, тогда он возобновит все знакомства и поделится лучшими из них с ним, Андрюшкой, которому это теперь являлось необходимым для его дальнейших действий.
Зная многое за Колечкиным, он держал его в руках своим молчанием и поэтому теперь, не стесняясь, поверил ему все, что произошло с ним в последнее время, не исключая факта убийства Померанцева — лица, известного также и Алексею.
Выслушав все это и сообразив, насколько он нужен приятелю, Колечкин принял важный вид и потребовал, чтобы Андрюшка сейчас же отправился с ним в знакомый трактир.
— Теперь я чертовски голоден, брат, — заключил он, — а ты ведь знаешь поговорку: «Голодное брюхо к ученью глухо». Я прекрасно понимаю, что ты затеял нечто очень большое, я, впрочем, всегда и думал, что ты парень ходовой, но, ей-богу, голова трещит со вчерашнего, и я без доброй рюмки водки как-то плохо слышу даже.
— Пойдем! — сухо сказал Андрюшка. — Но долго я там сидеть не буду; мы поедем с тобой покупать платье…
— Вот это дело!.. А Померанцев-то, Померанцев! Бумаги-то его, значит, все у тебя?!
— Тут! — хлопнул по свертку Алешка. — Только я не все взял, а только те, которые мне нужны, чтобы отвлечь подозрение.
— Ловко!.. И инструмент там оставил?..
— Там…
— Будто, значит, сам себя припокнул!
— Да.
Колечкин захохотал, оскалив зубы.
— Ну одевайся! Одевайся! — заторопил Андрюшка. — Я еще тебе много имею сказать…
— Сейчас, голубчик, сейчас!.. Эх, какая рвань! Погляди, пожалуйста, до чего я дошел! А ведь одно время…
— Одевайся! — перебил его Андрюшка.
Через несколько минут приятели вышли и направились через улицу к ближайшему трактиру. Трактир этот был грязный притон бродяг, где происходила дележка «добра» после удачной ночи.
Хозяин за выручкой встретил Колечкина поощрительным кивком в ответ на его любезную улыбку и поклон. Главное внимание он обратил на нового посетителя.
Алексей подошел к стойке, шепнул ему что-то и прошел наверх в чистую половину. Тут было совершенно пустынно.
Запущенный, молчаливый орган стоял в углу; несколько столиков с запятнанными скатертями расположены были по стенам и у окон довольно большой комнаты.