Возбужденная, взволнованная и уже сожалеющая о потере ста тысяч, она поспешила в кабинет, села за пишущую машинку и смотрела на лист с начатым рассказом до тех пор, пока до нее не донесся запах куриного супа, который она оставила на плите. Она бросилась в кухню и обнаружила, что суп почти выкипел, а подгоревшая вермишель прилипла к дну кастрюльки.
В два десять, то есть в пять десять по нью-йоркскому времени снова позвонил Спенсер и сообщил, что «Викинг» считает эти сто тысяч начальной аукционной ценой.
— Значит, вы получите за «Седрах» по меньшей мере сто тысяч. Думаю, что мы проведем аукцион двадцать шестого сентября. Это будет настоящая битва, Лора, вот увидите.
Весь остаток дня она изо всех сил подбадривала себя, но не могла избавиться от беспокойства. «Седрах» уже имеет большой успех. Ей нечего беспокоиться, уверяла она себя, но по-прежнему терзалась.
Данни пришел с работы и принес бутылку шампанского, букет роз и коробку дорогого шоколада. Они сидели на диване, ели конфеты, пили шампанское и говорили о своем будущем, которое представлялось им абсолютно безоблачным; но беспокойство не оставляло Лору. Наконец она сказала:
— Я не хочу шоколада, и мне не нужны шампанское и розы, и деньги мне тоже не нужны. Я хочу тебя. Я хочу в кровать.
Они долго любили друг друга. Последние лучи летнего солнца исчезли за окном, пришла ночь, и только тогда они неохотно и благодарно разомкнули объятия. Лежа рядом с ней в темноте, Данни нежно целовал ее грудь, шею, глаза, губы. Ее беспокойство наконец стихло. Но не одни только любовные объятия прогнали страхи. Подлинная душевная близость, искренняя преданность друг другу, неразрывная общность надежд, планов, судьбы — вот что служило всеизлечивающим лекарством; их объединяло великое доброе чувство, чувство семьи, и это чувство служило надежной защитой от всех жизненных невзгод.
* * *
В среду, двадцать шестого сентября, Данни взял свободный день, чтобы быть рядом с Лорой, когда придут вести из Нью-Йорка.
В семь тридцать утра, в десять тридцать по нью-йоркскому времени, позвонил Спенсер Кин и сообщил, что издательство «Рэндом Хаус» сделало первое предложение, превысившее начальную сумму.
— Сто двадцать пять тысяч, и это только первая цена.
Через два часа Спенсер снова позвонил.
— Все ушли обедать, так что пока затишье. Сейчас цена дошла до трехсот пятидесяти тысяч, шесть издательств еще продолжают борьбу.
— Триста пятьдесят тысяч? — переспросила Лора.
Раздался звон: Данни, который мыл посуду после завтрака, уронил и разбил тарелку.
Когда Лора положила трубку и взглянула на Данни, тот сказал: