Боже. — Обломки и осколки разрушенного здания сыпались, как
конфетти в канун Нового года. Я потянул ее сильнее.
— Пойдем, — закричал я. Ее телефон взлетел в воздух, и мы
оставили его. Звук взрыва был оглушающим. Я никогда не смог бы
его забыть, и я просто хотел, чтобы она была в безопасности.
Мне плевать было на телефон. Что-то ужасное происходило
прямо у нас на глазах. Что-то, что навсегда изменило нас.
Мои родители оставались у Холденов весь день. Мы все были
прикованы к экрану телевизора, пока ситуация все больше
ухудшалась. Около восьми вечера Дженни, наконец, была сыта по
горло новостями. Я единственный, кто обратил внимание на ее
неожиданный
уход.
Взгляды
всех
остальных
оставались
прикованными к новостям. Ничего нового уже не передавали,просто постоянно повторяли одно и тоже, показывая в основном
те же кадры, но иногда у них появлялось что-то новое. Многие
люди воспользовались своими видеокамерами на телефонах и
засняли то же самое, но с другого ракурса. Я знал, что
выпрыгивавшие из окон люди, которых показывали более крупным
планом, были теми же людьми, падение которых мы с Дженни
наблюдали.
— Ничего, если я поднимусь с Дженни? — спросил я, глядя на
Холденов. Барри обнимал свою жену, мой отец обнимал мою маму,и я хотел обнять Дженни. Она страдала, и я был частью этого. Я
хотел быть с ней, а не сидеть на краю дивана со всеми
остальными.
— Да, можешь пойти, — кивнул Барри, впервые дав мне
разрешение остаться с Дженни наедине в ее комнате. Его взгляд
вернулся к телевизору вместе со всеми остальными.
— Заходи, — позвала Дженни.
— Ты в порядке?
— Нет. Что происходит, Блейк?
— Я не знаю, Дженни. Пожалуйста, не плачь больше.
— Останови это. Займись со мной любовью, Блейк.
Это совсем не то, чего я ожидал. Вообще не то. Дженни сняла
свою кофту через голову, и я попятился назад. Она напугала меня
до смерти. Мое сердце колотилось в груди также быстро, как
когда я увидел, как первый самолет врезался в первую башню.
— Что? Нет. Оденься. Ты не втянешь нас в неприятности.
—
Пожалуйста,
Блейк.
Пожалуйста.
Заставь
меня
почувствовать что-то другое. Ты ведь любишь меня, разве нет?
— Конечно, люблю, но это не поможет. Мы еще даже не
подростки.
— Я уже подросток. Тебе придется подождать до декабря.
— Дженни, перестань раздеваться. — Мать честная. Какого
черта она делала?
— Просто сделай это, Блейк. Ты ведь знаешь, что думал об