Интервью 18 (Ватанабэ Гаро)
[От инт. Это выдержка из финальной части интервью, которое я взял при личной встрече. Гаро то и дело отклонялся от темы, и с ним трудно было что-то поделать, так что значительная часть интервью оказалась для меня бесполезной или, лучше сказать, неравномерной – бесценное перемежалось с бесполезным и наоборот. Некоторые интервьюируемые не делятся информацией, если не чувствуют, что по-настоящему вовлечены в разговор. Люди подобного типа расспрашивают спрашивающего, умоляют сообщить подробности и расследовать версии, от которых в итоге нет ни малейшей пользы. Таков был и Гаро. Поэтому я вычеркиваю скучную беседу о моей собственной жизни (вместе с его нескончаемыми вопросами) как не имеющую отношения к делу. Перейду к моменту, когда мы обсуждали меры для поддержания дисциплины в тюрьме.]
≡
инт.: Но избиения случались?
гаро: Я не говорю, что избиения случались, чтоб настоящие – так нет. Я говорю, что если кто-то заслуживал избиения, он почти всегда, рано или поздно, получал то, что заслужил. Понимаете, а? Тут все решалось не тем, что какой-то человек вздумал кого-то наказать – надзиратель или еще кто-то, не тем, что человек сделал выбор. Тут все решалось иначе, такие дела делаются иначе. Это что-то неотвратимое, человек вновь и вновь ведет себя так, словно своим поведением хочет что-то сказать. Человек говорит: по-людски я ничему не учусь. Попробуй со мной как-то по-другому. И в конце концов какой-то другой человек пробует по-другому. Если говорить о контексте, это даже не так, как надо. В смысле, может быть, и так, если вы говорите о разнице между тем, где находиться – над водой или под водой.
инт.: Вы говорите о том, что надзиратель бьет кого-то дубинкой?
гаро: Да, но это не избиение, а способ что-то сказать человеку. Это не действие – само по себе это не действие. Это постоянное давление, то, к чему приводит постоянное давление. Результат, а не поступок. Его нельзя рассматривать сам по себе, в отрыве от всего остального.
инт.: А Сотацу так били?
гаро: По-моему, его не били ни разу. Никакого физического воздействия – если что и было, то так, вполсилы, – к нему никогда не применялось. Он в основном подлаживался под все правила. Никому неприятностей не создавал. И сидел он там недолго. И вот еще что… рядом с некоторыми людьми чувствуешь, что они обречены. Когда появляется такое чувство, надзиратели стараются поменьше иметь дело с таким человеком. Почти все.