Окончательно расстроившись, Леша отставил тарелку с недоеденным. Эта Елена разлагала его боевой дух. Она даже не смотрела на него, как на мужчину. Хоть это и не требовалось, но ради приличия могла бы сделать вид, что считает его таковым. Он бы ей даже с удовольствием это доказал, только не было для этого еще приличной и допустимой для них возможности.
«И давно ли меня стало волновать ее мнение?» — не понял он сам себя. Вот губы ее вчера взволновали, что казалось отвратительной пошлостью даже для него.
Неожиданно Лена ойкнула, отдергивая руку от раскрытой духовки и обрывая его рассуждения. Закрыв дверцу, стала трясти рукой, которую подсунула под струю воды.
— Обожглась? — спросил он.
— Да, — буркнула в ответ, одним словом говоря еще и «отстань».
Леша встал из-за стола, подошел к шкафчику и достал оттуда спирт и вату.
Оторвал от ваты кусок и смочил жидкостью.
— Давай сюда, — сказал он девушке, протягивая свою ладонь.
Она повернула к нему голову и посмотрела с недоверием в глазах. Левая бровь Леши поползла вверх. Она теперь и в помощи будет искать подвох? Но тут Лена опустила глаза вниз и подала ему свою раненую руку. Он приложил к ожогу вату, которую девушка зажала пальцами.
— Посиди пока, — посоветовал он ей.
— Не могу, Гриша скоро приедет, а мне еще салат нужно доделать, посуду помыть.
— Садись, — настоятельно кивнул он ей в сторону стола. — И говори, что делать.
— Не надо, спасибо, ты и так уже помог.
«Нет, все-таки эта женщина Еве в упрямстве может дать фору», — промелькнуло у него в голове.
— Будем стоять и спорить? Или займемся делом? — уже начинал он тихо беситься.
Наконец, крепость пала. Лена села на стул и стала рассказывать, что нужно делать.
Леша приготовил капустный салат, порезал овощи. Как только немного сняло боль от ожога, Лена поспешила привести себя в порядок. Пока он мыл посуду и накрывал на стол, девушка успела принять душ, снять бигуди и уложить локоны, подкрасить и без того пышные ресницы и надеть платье — красное, короткое, узкое, с низким и неприлично открытым декольте. Леша оценил ее старания и не сомневался, что по достоинству оценит их и брат. В один момент скромница превратилась в сексапильную блондинку легкого поведения. Может, не так она и скромна, как пытается себя показать? Просто скована?
Это даже стало ему любопытно. А при условии положительного ответа — еще и интересно.
«Что-то не о том я думаю», — одернул он себя.
— А почему только две тарелки? — спросила Лена, оглядывая стол. — Ты не останешься на ужин?
— Нет. Оставлю вас одних. Запомни этот жест моей доброты, — произнес он, вытирая полотенцем насухо чистую тарелку.