— Блин! Машка, тебе надо было бы влюбиться в мужчину, который в походы ходит. Может быть, тогда ты перестала бы ныть.
— Ой, Ленка, не думаю, что это помогло бы, — возразила Машка.
— Помогло бы на сто процентов, — уверенно сказала Ленка.
До похода с Кораблевым в Крымские горы Ленка тоже была нытиком.
* * *
«Господи, зачем мне все это?» Ленка почти плакала, когда они с Кораблевым начали тот нескончаемый подъем в горы где-то в районе Ялты. «Ради чего я терплю эти лишения?» Ленке было очень тяжело, подъем все не кончался и не кончался, а силы все уходили и уходили.
Про себя она все время повторяла: «Я больше не могу, я больше не могу, я сейчас умру». Но вслух сказать этого не решалась. «Ведь если бы я на самом деле больше так не могла, то упала бы тут замертво. Если иду, значит, могу», — говорила она себе. Ей не нравилось лезть в горы, ей не нравилось нести рюкзак, хотя он был совсем не тяжелый — все тяжелые вещи нес Кораблев. Но ей слишком нравился мужчина ее мечты, ей нравилось лезть в горы с ним, и она не ныла. Через несколько дней бесконечных подъемов и спусков, через несколько холодных ночей, когда согреться невозможно было никак, она привыкла к походу. Она начала получать удовольствие не только оттого, что она рядом с мужчиной своей мечты, но и оттого, что она рядом с ним в походе.
Она потом очень гордилась его словами, сказанными в последний день их пребывания в горах: «Ты единственная среди моих знакомых девушек, кто смог все это выдержать». Еще больше она гордилась тем, что всякий раз, возвращаясь из походов с другими девушками, Кораблев всегда сообщал ей: «Ты была моей лучшей попутчицей». Она была лучшей только потому, что тогда все еще любила его.
Несколько дней после похода было трудно: Ленке везде мерещился голос мужчины ее мечты, да и он сам ей везде мерещился. Неудивительно, ведь они не расставались больше чем на минуту целых пятнадцать дней, они спали в обнимку, согревая друг друга своим теплом, они вместе боролись со штормом, вместе мокли во время ночного ливня. У них теперь было много общих воспоминаний, воспоминаний, которые не были больше ничьими. Но они не сделали их ближе — каждый остался сам по себе. Только Ленку это больше не расстраивало. Она отчетливо поняла, даже не просто поняла, а осознала, прочувствовала, пропустила через каждую клеточку своего тела, что у них с мужчиной ее мечты нет будущего. И дело тут уже не в том, что она не может изменить обстоятельства. У них есть только настоящее. Ленка перестала быть в плену у своего иллюзорного будущего, у планов, которые все всегда строят, если влюблены. Она стала свободной и счастливой. Счастливых женщин мужчины боятся гораздо меньше, чем несчастных. И Кораблев больше не боялся подпускать к себе Ленку на расстояние ближе вытянутой руки. До похода они были «как бы» друзьями, после похода стали друзьями настоящими, хотя по большей части виртуальными. Они часами болтали по телефону, ежедневно переписывались по электронной почте, изредка встречались в реальной жизни. Как-то постепенно Ленка поняла, что во взгляде Кораблева нет больше ничего сумасшедшего, что нет больше непонятных смен настроения, ей казалось, что мужчина ее мечты здоров. Кораблев же отметил, что Ленка не смотрит больше на него собачьими преданно-влюбленными глазами, ему казалось, что Ленка его больше не любит. Каждый из них был прав до некоторой степени.