Он медленно, с неохотой, разжал объятия - легкие уже разрывались без воздуха.
Всплыв, Джеймс расслабленно лег на спину, а Наташа, подплыв к бортику, выбралась по ступенькам на сушу, изящно виляя бедрами. Вскоре за ней последовал и Джеймс. Только сейчас он осознал, что то, чем он занимался в течение последних минут, он проделывал не с кем-нибудь, а с близкой подругой тети Агаты. Эта мысль его ошеломила. И тут же вылетела у него из головы, стоило только Наташе приблизиться к нему и склонить мокрую голову ему на плечо. Гладя её шелковистую спину, Джеймс спросил:
- Как ты?
- Чудесно!
Нежно покусывая мочку уха графини, Джеймс продолжал гладить обеими руками её спину, ягодицы, бедра. Вдруг где-то позади кто-то совершенно отчетливо закрякал.
И даже не закрякал - звук этот лежал где-то посередине между кудахтаньем курицы и конским ржанием. Но по тембру был, определенно, мужской. Сердце Джеймса ушло в пятки, а позвоночник сковал леденящий холод. Не помня себя от страха, он обернулся и...
Ни души.
Но вот Наташа смотрела куда-то вверх. И в следующую секунду визгливо выкрикнула:
- Ах, негодник! Разврательник старый!
Джеймс в немом ужасе проследил за направлением её взгляда, одновременно пытаясь понять, почему графиня вовсе не казалась разгневанной. Как и ожидал, он увидел в окне верхнего этажа старого графа, который глазел на них и смущенно улыбался, как застигнутый врасплох школьник. Наташа погрозила ему пальчиком и наморщила брови, но при этом... улыбалась. Джеймс потряс головой.
- Ах, разбойник! - продолжала укорять она своего благоверного. - Если б ты быть здоров, я бы тебя отшлепать больно, негодник ты эдакий!
"Мне все это снится, - подумал Джеймс. - Или я совсем спятил. Сейчас я проснусь и уеду домой..."
Но в это мгновение граф сам обратился к нему:
- Извините, доктор. Я очень сожалею, что, м-мм... вторгся в вашу личную жизнь.
- Ничего, все в порядке, - машинально откликнулся Джеймс, не узнавая собственного голоса. - Собственно говоря, это мне следовало бы извиниться...
Он осекся - граф, вежливо его выслушивавший, вдруг тоненько захихикал. И тут вмешалась Наташа.
- Нечего извинятиться перед этот негодник, - промолвила она, и, неожиданно для Джеймса, тоже хихикнула. - Он ужасный разврательник. Вуайер - по-французски. Ви понимать?
- Да, - кивнул Джеймс. Наташа прижалась к нему, и внезапное прикосновение тугой груди к его руке напомнило Джеймсу, что оба они по-прежнему стоят нагишом. Судорожно оглянувшись, он заметил рядом на лежаке желтое полотенце. Небольшое, на двоих его все равно не хватило бы, а воспитание не позволяло Джеймсу прикрыться самому, оставив женщину голой. По счастью, из затруднительного положения его вывел сам граф, который прокашлялся и сказал: