- Соединяю, - пропищал тоненький голосок. Послышался щелчок, и уже другой женский голос произнес:
- Офис мистера Холта. С кем я разговариваю?
- Это миссис Гэрисон, - представилась Аманда.
- Одну минутку, миссис Гэрисон.
Аманда вздохнула. Затем расслышала голос Оливера "Да, хорошо". В трубке снова щелкнуло, и наконец Оливер заговорил уже с ней:
- Привет, Аманда!
- Здравствуй, Оливер. Слушай, все идет по плану - он уедет на весь уик-энд. Я останусь одна. Устраивает?
- Не то слово! Я весь трепещу!
- Значит - завтра вечером? Пораньше?
- Да, я только заскочу домой и оставлю машину. Господи, даже не верится!
- Мне тоже. Ну, пока, дорогой!
Услышав сигнал отбоя, Оливер нажал кнопку и попросил телефонистку соединить его с номером Уиндлбери, 151. Николя ответила почти сразу.
- Что случилось, милый? Тебя уволили?
- Нет еще. С минуты на минуту...
- Тогда что ты хочешь мне сказать?
- Я хочу предупредить, что завтра ночевать не приду. Дом наш - целиком в твоем распоряжении.
- Завтра! Оливер, ты прелесть! Обожаю тебя.
Он хмыкнул.
- Я тоже. Ну что, договорились?
- Конечно. Целую тебя, милый.
Положив трубку, Николя отправилась в спальню и сверилась с дневником. Затем вернулась в гостиную и позвонила в Лондон, на Би-Би-Си.
- Мистера Бьюкенена-Смита, пожалуйста.
- Назовитесь, пожалуйста.
- Николя Холт.
- Одну минутку, мисс Холт.
Вытянув перед собой ноги, Николя залюбовалась ими. Ах, какие стройные, не то, что длиннющие ходули Элинор...
- Здравствуй, Ники!
- Привет, любовничек!
- Чем порадуешь?
- Собой, если ты меня ещё хочешь. Вся завтрашняя ночь - наша. Если ты, конечно, не предпочтешь глубокий сон в полном одиночестве.
- Обижаешь. Как тебе это удалось?
- Оливер куда-то сваливает. Должно быть, Аманда своего старикашку выпроводила. Или - ещё кто...
- Трижды ура!
- Одним словом, детка, сразу после школы стрелой лети к мамочке. Усек?
- Да, киска моя.
Вечером в среду, закончив принимать пациентов, Джеймс навестил Наташу. Едва не погорев с Элинор и Китти, он хотел дотянуть до спасительного уик-энда, по возможности, избегая общения со своей назойливой кузиной, а также с Тони и Николя.
Тони звонила ему дважды; Джеймс был с ней учтив, даже нежен. Он уверял, что мечтает с ней встретиться, но разные злосчастные обстоятельства, о которых нельзя говорить по телефону, никак не позволяют. Он также сообщил ей, что к концу недели возвращаются тетя Агата и Кайт. Джеймс рассчитывал, что, услышав эту новость, Тони поймет всю затруднительность его положения, однако в ответ услышал только: "Джеймс, мы непременно должны увидеться. Это крайне важно". И, тем не менее, он решил, что попытается протянуть до уик-энда, не угодив в когти Китти, которая и без того уже рвала и метала. Если до инцидента в Тихом омуте она видела в нем только соперника за дележ наследства тети Агаты, то теперь - Джеймс это печенкой чуял - ненавидела его лютой ненавистью. По крайней мере, отъезжая от дома Элинор, Китти просто бесновалась.