Базиль молча, с улыбкой смотрел на меня. Губы шептали какую-то молитву, а из уголков глаз, по щекам, покрытым морщинами, одна за другой катились слезы. Я невольно поразился теплоте и нежности во взгляде старого слуги – воистину неимоверный, великий человек, – я даже представить себе не мог, что кроме меня кто-то еще мстит за смерть графа Арманьяка. Да, ты сто раз был прав, отец, когда говорил, что верность простого человека гораздо сильнее верности дворянина, подверженного разным сословным соблазнам. Господи, я думал, что подобное может случаться только в романах…
– Господин… – вдруг встрепенулся Базиль и налил мне в кубок вина. – Чувствуйте себя дома и молю – говорите. Как так случилось? Я все эти годы был уверен, что вы подверглись участи вашего благочестивого батюшки. Хвала Господу, он услышал мои молитвы!
– Налей себе, мой добрый друг… – Я взял кубок в руки. – Выпьем же за счастливую встречу. Сегодня будет долгая ночь, и мне есть что тебе рассказать…
И я рассказал – все до мелочей, правда упустив историю с подменой личности. Не поймет он, да и не хочется огорчать этого славного человека. Начал с того, как погиб мой духовник, приор Иаков, погиб в муках, но не выдал меня. Рассказал, как не смог спасти свою мачеху, Жанну де Фуа, но все же отправил на тот свет мерзкого аптекаря, отравившего ни в чем не повинную девушку, и прикончил мерзавца Гийома де Монфокона. Рассказал о том, что она должна была разрешиться еще одним маленьким Арманьяком, но клятый Паук поставил крест на продолжении нашего рода. Потом описал все свои странствия и злоключения, а также мое нынешнее положение и цель прибытия в Нант.
Базиль молча слушал и плакал, сжимая в пальцах оловянные столовые приборы – с легкостью превращая их в мятые кусочки металла.
– Вот так сложилась моя судьба, старый добрый друг… – Я отпил вина и поставил кубок на стол. – Но жизнь еще не окончена, и я знаю, что не успокоюсь до тех пор, пока кара не постигнет всех виновников несчастий нашего рода. Теперь твоя очередь рассказывать…
Оказалось, что Базиль узнал о смерти отца от отряда жандармов, примчавшихся конфисковать мое виконтство Лавардан. Имение конфисковали, но долгое время оно принадлежало короне, и старик вполне прижился в нем в той же должности эконома. До тех самых пор, пока Паук не подарил виконтство одному из д’Альбре. Базиля сразу же выставили без всяких объяснений, но к тому времени смерть Жана V графа Арманьяка уже обросла подробностями, и старый слуга решил себя посвятить мести. У него были кое-какие сбережения, и он пустился в странствия.